Девушка с конфетной коробки. Часть 2

Стриковская Анна Артуровна

Он говорил о хорошей оплате и прочих прелестях службы с таким восторженным придыханием, что я поневоле поняла: для мужика это — предел мечтаний, у него самого ничего и близко нет. При этом он очень плохо представлял себе, как обстоят дела в той же Элидиане. На самом деле я, будучи преподавателем-стажёром, получала не меньше, чем имперский магистр, будучи лично свободной, и по окончании контракта имела право уехать, приняв другое, более выгодное предложение. В том, что оно будет сделано рано или поздно, я могла не сомневаться. Но рассказывать писарю о том, что прелести Империи меня не прельщают, было глупо, поэтому я молчала.

На прошение о принятии в подданство, которое он мне регулярно подсовывал,

я даже не смотрела. В камере у меня оставались пассивные составляющие дара, заранее зачарованную бумагу я в состоянии отличить всегда, даже при полном отсутствии магии. Так что от бумажки, которой меня соблазнял писарь, я держалась как можно дальше, даже руки убирала за спину. Черкни я на ней хоть палочку, и всё, считай, попросилась, обратной дороги не будет. Тут даже замужество с принцем не спасёт. Наоборот, неприятности начнутся уже у него.

Душеспасительные беседы длились порой до самого обеда, зато время от обеда до вечера принадлежало нам, бедным узникам. Глядя со стороны, можно было подумать. Что мы просто болтаем, чтобы убить время. На самом деле мы готовились поломать все планы имперцев в отношении бедной магички, если нас не успеют отсюда вытащить до того, как за нами прибудут из столицы.

Принц развлекал меня разговорами, а между делом заставлял учить брачное заклинание и много раз проговаривал, как будем действовать, если вдруг меня или его выведут из камеры раньше другого. Тряпочки с каплями крови у нас вряд ли отберут, так что ритуал останется доступным, ведь он не требует единства места, только времени.

Оставалось придумать, как синхронизировать действия. Тут уже я была на коне. Вспомнила, как училась готовить зелья. Некоторые приходилось варить сутками, поддерживая очень маленькое пламя. Сидеть же весь день в лаборатории, глазея на котелок или колбу, не представлялось возможным. Причём в зельеварении полно рецептов вроде: довести до кипения, затем убавить огонь и держать при температуре, близкой к точке кипения, пока зелье не приобретёт изумрудный цвет. А значит, нужно, чтобы заклинание следило и за температурой, и за цветом и вовремя сигнализировало о том, что зелье пора проверить. В классической магии таких заклинаний не было, зато ведьмы научили меня делать амулет из ниток. Он годился на один раз, но работал безупречно. Главное — правильно заложить граничные условия. Нитяные косички холодили руку, когда температура зелья опускалась ниже допустимого, жгли и кусали, когда она поднималась слишком высоко, и мягко щекотали, когда состав принимал нужный цвет. Я решила, что тут можно пойти по тому же пути.

Долго думала, прикидывала и так, и сяк, пока составила подходящую схему. Нитяная косичка, сплетённая из ниток наших собственных рукавов, должна была резко нагреться, а затем осыпаться пеплом, как только мы оба одновременно окажемся там, где не действует чёрный камень. Расстояние тут значения не имело: хоть пол-континента. После этого у каждого будет пара минут на активацию брачного заклятья, и всё. Оно свяжет нас неразрывно, а тех, кто попробует нас разлучить, ждут серьёзные неприятности. С проклятьем пятого уровня никто не рискует связываться.

Конечно, пока мы находились в антимагической камере, наши нитки были просто нитками, но, попав наружу, мы легко и незаметно для окружающих могли их активировать простым щелчком пальцев. Изящное и простое решение, до которого додумался бы не каждый маг, будь он меня в разы сильнее. Я могла собой гордиться.

Одни боги знают, что бы я дала за то, чтобы все эти приготовления не потребовались и гордилась бы чем-нибудь другим!

Александр вёл себя безупречно, делая вид, что все наши изыскания — ничто иное как удовлетворение чисто научного интереса. Мы решали сложные и вроде бы чисто теоретические задачи, которые

в конце концов призваны были связать нас навеки и лишить лично меня человеческого счастья жизни с любимым. Мы об этом не говорили, но каждый про себя знал, и этого было достаточно, чтобы лишить меня всяческого энтузиазма. Только страх подстёгивал, заставляя всё же решать поставленную задачу, и наконец к исходу четвёртого дня мы с Александром её добили.

Не знаю, возможно, я когда-нибудь сумела бы притерпеться и даже привязаться к принцу, всё же он человек достойный, но проверять это на практике не хотелось ни за что на свете.

Пятый день заключения прошёл точно так же, как четвёртый, за исключением того, что мы только болтали, так как учить заклинания и делать амулеты теперь не было нужды, всё готово.

Утро шестого дня ознаменовалось неожиданно поздним появлением начальника местного гарнизона. Он пришёл тогда, когда я его уже ждать перестала, принёс коробочку с шестью великолепными пирожными из кондитерской, и заявил, что очень скоро я стану его женой. Писарь с раннего утра уехал куда-то по делам и обещал вернуться к завтрашнему утру. Так что мне следует готовиться: вояка уже предупредил жреца, незадолго до заката он вернётся, выведет меня отсюда и жрец соединит нас в замковом храме. Даже на улицу выходить не надо будет.

Александр вышел, заслонил меня собой и начал ругаться так, что аж стены тряслись. Призывал на голову начальника все кары небесные и земные, кричал, что не позволит отнять у него невесту и предлагал вояке сразиться за неё. Я не сомневалась: даже после стольких дней в антимагической камере, принц не утратил силы мышц и навыков бойца. Если бы здешний начальник принял его вызов, ему бы точно не поздоровилось.

Но дураков сражаться с принцем не нашлось. Гад только фыркнул и заявил, что у пленных нет права на поединок и права на красавицу-невесту тоже никаких. После этого Александр мог рычать сколько угодно: его враг ушёл с гордо поднятой головой и сознанием, что победил без боя.

Это так разозлило Александра, так сильно его задело, что он в сердцах совершил беспримерную глупость. Вырвал у меня из рук коробочку с пирожными и сожрал почти все раньше, чем я сообразила что к чему и успела его остановить. Но уже после первого было поздно.

Пирожные, которые принёс мне мой имперский женишок, были маленькие, на один укус, и состояли из крошечного слоя теста, на котором красовалась конструкция из суфле, крема, вбитых белков и ягод. Они просто таяли во рту, поэтому времени на их поедание ушло всего ничего. Не доев последнего, Александр опустился на пол там, где стоял, и захрапел что есть мочи. Проклятый вояка отлично всё рассчитал, напрасно мы смотрели на него, как на недалёкого типа. Он не решился травить принца соседнего государства, а нашёл способ его усыпить, не вызвав подозрений.

В самом деле, пирожные-то он принёс мне! Надо же было сообразить, как разозлить принца так, чтобы тот сожрал подношение. Хотя… Думаю, этого гада устроили бы и другие варианты. Например, что мы с Александром разъели снотворное на пару и заснули оба. Или что заснула я одна. Любой вариант давал ему возможность меня из камеры удалить, а принца оставить. Не удивлюсь, если у него имелся антидот, чтобы пробудить меня в нужный момент. Например, когда жрец спросит о согласии на брак.

Скотина знал, что делал. Была бы у меня магия, хоть огрызочная, я бы поборолась с сонным зельем… Но камера из драконьего чёрного камня не оставляла такой возможности, наоборот, даже если я выйду отсюда, то сила восстановится не сразу. Хорошо, что магия ведьм — внешняя, и запустить оповещающую нить можно совсем без собственной магии. Но уже для брачного заклинания потребуется хотя бы два десятка светлячков, а при порядочном расстоянии — гораздо больше.