Девушка с острова Тарт
Шрифт:
— Ты хочешь сказать, здесь никого нет?
Удивлению нет предела.
— На ближайшие двое суток — никого, — уточняет Эддард, остановившись на полпути к дому. Она молчит. Он разворачивается, чтобы дойти остаток и открыть двери. Замок поддается далеко не сразу.
Внутри вилла небольшая, но на море выходит огромное панорамное окно кухни-столовой. Спальня наверху, в нее ведет узкая винтовая лестница с деревянными ступенями. Неужели он знает, как она любит ходить по некрашеному дереву босыми ногами? Он не может этого знать! Он же не телепат!
***
Она
— Нед? Здесь правда больше никто не живет?
Он отвечает не сразу. Она успевает пожалеть о вопросе.
— Ближайшие соседи в паре километров вниз по серпантину. Тебе что-то нужно?
— Да, пожалуй, да.
Я не знаю, как ты это делаешь. Но я полюбила бы тебя сегодня, если бы уже не любила раньше. Никто так не ценит возможность кричать во все горло, как мать пятерых детей.
***
— Ты хочешь со мной поговорить?
Гребень плавно проходит по волосам. Отпуск истекает, просачиваясь каплями янтаря сквозь пальцы. Руки бережно скользят по волосам. Я старею, думает Кет. Скоро никому не будет интересно это тело, эти руки. Все больше седины в волосах, все тусклее цвет. Еще немного, и я начну краситься, худеть и сходить с ума от кремов с гиалуроновой кислотой. Может быть, это последний отпуск, в который я уехала с любимым человеком. И мы можем спокойно питаться устрицами, запивать их Шабли и смотреть на звезды вдвоем.
Кружево, ложащееся теплым поцелуем на глаза. Ночь, рвущаяся от дыхания. Вскрик юноши, смуглые руки, воздетые к ней. Верхняя губа, изломленная как лук.
Кейтилин медленно открывает глаза. Я подумаю об этом завтра.
— Если ты хочешь, — доносится из глубины спальни. Нед стоит у окна. Почему она раньше не замечала, насколько он красив. Вздор, она знает это. Просто какие-то вещи приедаются со временем. О них надо напоминать. Так стирают пыль с винтажного комода и оттирают фамильные серебряные ложки.
— Ты привез меня сюда, чтобы поговорить. Я так думала, — Кет оставляет гребень и идет к нему. Обнимает, обвивая руками бок. Он младше, а кажется, что старше на годы. Она еще не настолько стара, чтобы беспокоится о возрасте. Они могли бы стать родителями еще раз. Женщина закрывает глаза, блаженно проваливаясь в мечты. Девочку, похожую на Сансу. Она была такой милой в младенчестве.
— До меня дошла одна сплетня, о которой я бы не хотел тебе говорить, — он целует ее волосы надо лбом. Она напряженно вслушивается в продолжение его речи. — Тебе незачем знать всю ложь, которую о тебе говорят.
— Тогда почему?
— Я решил, что неправильно узнавать новости о жене из слухов, — Нед поднял ее лицо. Грубые широкие ладони вмещали всю ее голову, поддерживая за затылок. Большие пальцы оказались на краях челюсти. — Решил, что давно нигде не был с тобой. Тебе здесь хорошо?
В твоих руках — да. С тобой — да. Просто да.
—
***
Их руки встретились. Узкая изящная ладонь женщины покоится в ковчеге грубой мужской. За окном иллюминатора ночь. Кейтлин дремлет на плече мужа, давно провалившегося в сон. На его лице умиротворенное выражение. Он спокоен во сне, но когда она ворочается, немедленно обнимает ее крепче, словно они спят на уступе скалы, и отпустить — равно дать упасть. А падение означает смерть.
Ее имя, повторяемое шепотом, как молитва.
Кейтлин прикрывает глаза. Призраки отпускают ее, тая по одному в подступающем утре. Ее ладонь накрепко зажата в его. Его руки достались Роберту и Брану. Ее тонкие изящные пальцы достались Сансе и Арье. А по пухлой ладошке Рикона еще ничего не понятно. Поровну. Это так правильно. Так хорошо.
***
— Санса, почему в твоей комнате такой беспорядок? Я полагаю, ты можешь мне объяснить?
— Мама, у нас гостья, и она живет в моей комнате, — осторожно скороговоркой произнесла Санса, закрывая за спиной дверь и выталкивая мать в коридор. — Прости, у нее тяжелый день был, и она спит. В общем, это Бриенна. С ней надо, чтобы кто-то все время был, мы с Роббом решили…
— Медленнее, бога ради, ты не должна так быстро говорить…
— Бриенна рассталась с Джейме. Нехорошо. Попросила у Арьи не подпускать его к ней. И мы позвали ее пожить. Но одну ее оставить нам страшно. А у Арьи в комнате…
— Да, да, знаю. Чучела, утконосы, бардак. И?
— Она живет у меня.
А я подумала, хотела пошутить Кет, что у Сансы теперь вместо парня завелась девушка. Поэтому она так нахально выталкивает мать из собственной комнаты, в которой на кровати совершенно отчетливо просматривается постороннее тело. Хорошо, что сдержалась. Шутка была бы явно неуместной.
— Хорошо, — сказала она, а Санса вдруг прыснула.
— Мама, ты говоришь прямо как папа. Вы помирились? — девочка заглядывала ей в глаза с надеждой.
— А мы разве ссорились? — красиво изобразила удивление Кет.
Глаза, закрывающиеся под теплой кружевной тканью. Дыхание, рвущее ночь на части. Руки, встречающиеся на полпути.
— Не знаю, вы уехали так быстро, — Санса опустила глаза, — я решила, что что-то не так.
— И только из-за скорости отъезда?
Верхняя губа, изломленная как лук. Ее имя, повторяемое шепотом, как молитва. Знает ли дочь о слухах? Кто знает, кроме мужа? И что за слухи, бога ради? Какое из семейных проклятий любвеобильных Талли настигло ее именно сейчас?
— Я замечала, что вы как-то отдаляетесь с папой. Даже подумала, может быть… ну, может, ты снова ждешь ребенка, мам?
— Нет, я не беременна.
— Тогда я рада, что ошиблась, — Санса счастливо чмокнула ее в щеку.
Пока все в порядке, дочка. Твой отец — лучший в мире часовщик. Он видит изъяны. Каждый раз, когда во мне что-то ломается, он что-то чинит. И вдруг мир снова становится цветным и объемным. Твой отец волшебник, хотя я так и не разобралась в природе его волшебства. Может быть, он просто есть. И все.