Девушка с острова Тарт
Шрифт:
— А за горами, за морями
Где люди не видят, там боги не верят
Там тот последний в моем племени
Легко раскинет крылья, железные перья,
И чешуею нарисованный узор
Разгонит ненастье воплощением страсти,
Взмывая в облака судьбе наперекор,
Безмерно опасен,
Безумно прекрасен…
Отчего же так странно смотрит Лианна? Отчего ледяная игла уколола сердце?
Комментарий к 6.19. Не врать себе / Эддард
В тексте использованы песни А.Ассадуллин “Каждая буква в слове - тебе”
========== 6.20. Между нами / Робб ==========
Закрой глаза, коснись меня,
Ты пахнешь соблазном и мёдом.
Исчезнет грязь осколков дня,
Ударит в гонг природа.
Крадётся ночь, как чёрный зверь,
Вибрирует в лунном свечении.
Скребётся в дверь, стучит в окно,
Ей холодно одной, холодно одной.
Лаская ночь, коснись меня,
Имя тебе искушение.
Дай мне
Больше, чем просто любовь,
Дай мне больше, чем страсть,
Что проходит, словно боль.
Я сгорю в огне, сгорю в тебе, пускай,
Я могу стать пеплом, но…
Ты знаешь всё, что надо знать,
Я знаю чуть больше, чем надо.
За мной иди в тот древний край,
Что был Библейским Садом.
Забудь о тех, кто говорит,
Что путь твой разврат и паденье.
Пускай твой смех в ночи звучит,
И спелый плод горит, дьявольски горит.
Лаская ночь, коснись меня,
Имя тебе искушение.
Дай мне
Больше, чем просто любовь,
Дай мне, больше чем страсть,
Что проходит, словно боль.
Я сгорю в огне, сгорю в тебе, пускай,
Я хочу стать пеплом, лишь познав твой рай.
Рай, рай, рай, рай.
Ария — Искушение
Он уже подошел к двери и занес руку, а потом передумал. Колеблясь, он стоял на пороге тысячу бесконечных секунд, прогоняя в голове разговор с отцом раз за разом, пока не услышал в глубине коридора чьи-то шаги. Стоять, как дурак, у двери было нелепо. В который уже раз он занес руку для стука, шагая к двери вплотную, когда она распахнулась. Теон молча взял его за локоть, втащил в комнату, закрыл дверь и провернул ключ в замке. Шаги стали громче и оборвались прямо за спиной Робба. Послышался тихий вздох, а потом осторожный стук.
— Теон! — позвал тонкий голос. Робб узнал Джейни. Посмотрел на Теона вопросительно. Тот мотнул головой из стороны в сторону и прижал палец к губам. Стук повторился.
— Теон, пожалуйста. Я пришла попросить прощения.
Хотел бы я знать, за что. Ощущение было однозначно гадким.
Девушка дернула ручку двери, постояла еще, грустно вздохнула, и шаги начали удаляться. Теон смотрел куда-то поверх его плеча, потом резко потянул за руку в сторону занавешенного окна. Стоило им почти бесшумно отойти от двери, как ручка ее повернулась снова.
— Значит, тебя действительно нет в комнате, — с жаром произнесла невидимая девушка, а потом добавила отчаянно: — Не знаю, я не знаю, Теон, как муха укусила тебя вчера. Но я так не могу, послушай, все же было прекрасно! Просто не может быть, чтобы все так глупо закончилось…
Послышался топот убегающих ног и едва сдерживаемые рыдания.
Роберт смотрел поверх плеча Теона в окно, сквозь узкую прореху между плотными шторами. Ему хотелось догнать и утешить ее. Хотелось выговорить Теону, что он сволочь, и нельзя так себя вести. Просто уйти, не быть здесь, а то и просто не быть. Невыносимое ощущение собственного счастья, густо замешанного на чужом несчастье, смешивало в его голове все ориентиры. Он чувствовал себя больным. Мир рушился на его глазах, а он тупо стоял в эпицентре бури и не делал ни-че-го.
— Доброе утро, — наконец произнес Теон, кладя ладонь ему на плечо. Возложенная рука краем задела голую кожу у ворота рубашки, пустив волну мурашек по спине.
— Кому как, — отозвался Робб, не в силах смолчать. Он продолжал смотреть в окно, словно там был ответ, но снаружи лишь поднимали снежные вихри копыта невидимых за пургой коней. К вечеру погода испортилась, днем Арья еще выезжала кататься с тетей.
— Это моя фраза, — лукаво усмехнулся Грейджой, — это у меня болит все тело. Думаешь, я торчу здесь потому, что не хочу видеть Джейни?
— Не знаю.
Все пошло кувырком с самого начала. Вообще не надо было приходить. Странно, но весь разговор с отцом прошел так хорошо, ему действительно стало легче, и он попытался последовать его совету. Получалась лажа. Прямо сейчас он едва сдержал позыв обвинить Грейджоя, начать читать нотации и огрести всё причитающееся. Виноват был как раз он. Надо было что-то сделать, пока он не провалился сквозь землю от стыда.
— Я пришел поговорить, — выдавил он из себя на остатках воли, стараясь, чтобы голос не дрогнул, — про вчера.
Лицо Теона не выражало ничего хорошего.
— Только поговорить? Я думал, ты вслед за сестрой продолжишь тащить меня к праздничному столу.
Он вскинул одну бровь и сложил руки на груди. Почему так хочется его придушить?
— Нет, я не хотел никуда тебя тащить.
— Ну, слава богу. А я уж было подумал, что Арья таки исполнила угрозу призвать тебя сюда для миротворческой миссии.
— Арья угрожала тебе мной?
— Ага, — улыбнулся Теон, — я почти испугался. Представил, что ты можешь со мной сделать…
«Провокация!» — проорал инстинкт, словно вспыхнула красная лампочка в голове.
— И что же? — Робб сделал вид, что повелся.
— Даже не знаю, — задумчиво произнес Теон, берясь за низ черной водолазки. Робб моргнул, не веря, а когда открыл глаза, Грейджой уже стянул одежду через голову и, обернувшись спиной, хладнокровно закончил, — что-то подобное, возможно.
Не то чтобы Робб не помнил, что они вытворяли ночью. Он просто не знал, что останутся следы, да еще и такие однозначные. След от укуса с левой стороны шеи, фиолетовый с желтым. Россыпь синяков характерными группами по всей спине снизу вверх. Несметное количество царапин, будто Грейджой продирался через заросли ежевики голышом. Робб машинально поднял кисть вверх, глядя на собственные ногти, словно в первый раз их видел. Флэшбеки стояли за спиной кашляющей толпой бесплотных призраков, перебивая друг друга, наступая на ноги, теснясь плечами, стремились каждый начать свой рассказ первым с сакраментального: «А помнишь?»