Девушка с плеером
Шрифт:
– Ого, жуть какая. – Я почувствовала, как по телу пробежала волна мурашек.
– Стю! – заорал Ник. – Я покурить, присмотри за баром! – Повернувшись ко мне, Ник спросил: – Ты куришь?
– Нет, но с удовольствием выйду подышать.
Я оставила свои вещи у стойки и последовала за ним с пинтой в руке. Мы прошли к двери, около которой сидел странный дед. Но его там уже не было, и я вздохнула с облегчением.
Мы вышли во внутренний дворик, Ник щелкнул выключателем, зажегся свет. «Сад» оказался размером с гостиную, пол был залит цементом. Вдоль высокого забора по краям проросло лишь несколько травинок.
– Ну
– Здесь можно курить и пить одновременно – в моем понимании, райские кущи, – хвастливо провозгласил Ник. – Хочешь еще одну местную страшилку?
– Валяй.
– Видишь следы? – Он показал пальцем на цемент.
Там виднелись отпечатки следов. Узкая тропинка – туда и обратно до дальнего угла сада.
– Это следы повесившегося лендлорда. Он забетонировал тут все за пару дней до смерти, а потом прошел по сырому полу вон туда, в самый угол. По легенде, он спрятал там свою заначку. У него была самая лучшая дурь во всем Ноутоне. Мужик знал толк в вечеринках. «Голова королевы» раньше славилась как место, про которое нельзя упоминать в приличном обществе.
Остаток вечера я провела у стойки, болтая с Ником. Он был забавным, но явно злоупотреблял марихуаной, потому что находил смешными очень странные и нелепые вещи. Он поведал мне про город, и в отличие от Ханны им с братом вроде бы тут нравилось. Я в ответ рассказала про университет и про Россию. Больше всего Ника поразило, что в России действительно есть туалетная бумага: прежде он был на полном серьезе уверен, что все пользуются только газетами. Он так удивился, что даже твитнул об этом, пока мы разговаривали.
Было уже почти одиннадцать, когда я сообразила предупредить Лору, что я не приеду. Открыв фейсбук, я быстро набрала сообщение: «Я сняла двух классных парней, братьев-близнецов, и остаюсь тут на ночь: P» – «Врешь! Фото в студию!» Алкоголь приятно расслабил меня, и я уже не думала ни о недавней погоне, ни об опасностях, подстерегающих меня на каждом шагу, ни о ночевке с незнакомцами в доме с привидениями. Видимо, в этом и состоит коварство выпивки. Я уговорила парней сделать со мной селфи, которое тут же скинула Лоре в чат.
«Не делай ничего такого, чего не сделала бы я;)», – ответила мне подруга и ушла в офлайн. А я и не собиралась.
Status: не прочитано
23:57 / 21 июня 2015, воскресенье
The Cure – «Secrets»
Парни заперли огромные дубовые двери изнутри на исполинских размеров щеколду, как будто мы были в замке, который готовился к осаде. Потом пересчитали деньги в кассе и погасили свет. В наступившем сумраке мы поднялись наверх по скрипучей узкой лестнице.
Моя комната оказалась на втором этаже, окнами на залитую рыжеватым светом фонарей улицу.
Удивительно, но у парней нашелся чистый, пусть и не глаженый, комплект постельного белья и даже новая зубная щетка. Выходя из ванной комнаты, я наткнулась на Ника.
– Ложишься? – спросил он, опасно подбрасывая и подхватывая одной рукой здоровенный бонг.
– Типа того.
– Не хочешь покурить с нами? Поможет уснуть.
– Думаю, с этим проблем не будет. – Я широко зевнула. – Очень устала, столько потрясений,
– Ну как знаешь. Если что – выходи к черному ходу. – Он подмигнул мне и, насвистывая, зашагал прочь, бросив на ходу: – В этом доме все курят перед сном. Уважай наши традиции!
Приятно, что есть люди, с которыми мгновенно устанавливаются простые и понятные дружеские отношения. Я сама такая, и мне всегда невыносимо сложно общаться с людьми, которые соблюдают условности, злоупотребляют словами «спасибо» и «пожалуйста», скрывают замыслы и обижаются на всякие мелочи, которых я сама даже не замечаю. Может, я и боюсь некоторых вещей чуть сильнее, чем следовало бы, но я вовсе не закрытый человек. Ведь ясно же, что Ник не хочет меня насиловать и не имеет на меня видов, он всего лишь общительный и забавный укурок, которому в кайф знакомиться с новыми людьми. Стюарт вызывал некоторые сомнения, но он, скорее всего, просто неловкий эмо-бой, которого немного напрягает присутствие девушек.
Парни были простыми и милыми; от Ника я узнала, что они родились и выросли в одной из окрестных деревень. Их отец работал на последней в городе обувной фабрике, а мать была медсестрой. Еще Ник рассказал, что Стю собирается поступать в университет на следующий год. А пока они просто были довольны возможностью переехать от родителей и наслаждались независимостью и каннабиноидами, зарабатывая на жизнь за стойкой бара.
Я закрыла за собой дверь. Взгляд упал на обувную коробку, и в ту же секунду сердце бешено заколотилось. Коробка стояла посередине застеленной мятыми простынями кровати, словно подсвеченный прожектором музейный экспонат. Я осторожно достала из кармана прихваченные в ванной ножницы. Несколько метров до кровати я преодолела как Индиана Джонс в пещере со святым Граалем – как будто на каждом шагу меня могла ждать смертельная ловушка.
Я села по-турецки поверх одеяла и уставилась на коробку. Она была из-под «Чак Тейлоров», 36 – твой размер, ты у нас такая крошка. Скотч лопнул от одного прикосновения ножниц – он был свежий и не успел подсохнуть.
Я медленно сняла крышку и положила рядом.
Сверху лежал пухлый конверт. Письмо, подумала я. Ну точно, твоя записка, в которой ты объясняешь все, что произошло. Возможно, там даже есть адрес. Я сунула руку в конверт – там лежал только ворох мелких бумажек. Я высыпала содержимое на кровать: билеты на концерты – не меньше пары десятков, какие-то флаеры и фестивальные браслеты. Большинство названий были мне незнакомы. На дне конверта осталось еще что-то – фотография. Я вытащила ее: снимок 2007 года, мы с тобой и мамой на даче, собираем черную смородину. Уголки поломаны, похожи на собачьи уши, так ведь говорят в Британии о видавших виды вещах? Сзади следы пластилина. Он явно висел где-то у тебя в комнате.
Я собрала билеты обратно в конверт и отложила его в сторону, а фотографию сунула к себе в рюкзак. Дальше в коробке лежало еще несколько конвертов с официальными письмами. Я вскрыла их, с твоего позволения. Одно послание из университета – ты просрочила платеж за следующий семестр. Еще парочка – из банка, одни овердрафты. Под конвертами лежала какая-то ткань. Я развернула ее – это была футболка. Твоя любимая, растянутая, черная, похожая больше на тряпку. Веселый череп пришельца добродушно ухмыльнулся мне.