Девушка с приветом
Шрифт:
— Какая операция? Ясно. Ты внимательно прорезервировала полость?
Я успокоила тетушку, сказала, что ни ножниц, ни тампонов в животе у пациента я не оставила, он будет жить долго и счастливо. Затем поинтересовалась, что они делают у меня дома.
Оказалось, что, когда Ирина с мужем приехали за ключами, тетя Капа увязалась с ними — не могла допустить, чтобы с любимой племянницей происходили события без ее участия. Они прибыли в мою квартиру и не обнаружили никого, в том числе и собаки.
Но через некоторое время пришли с прогулки Георгий и Рэй.
Ирина нашла гениальный выход — всем поужинать. Она приготовила еду из моих припасов и накормила народ. За ужином они нашли темы для разговора — жизнь людей собачья и жизнь собачья рядом с людьми.
— Юля, ваша подруга великолепно готовит! — сказал мне Георгий, когда я попросила его к телефону. — Не извиняйтесь, все нормально. Так вкусно я давно не ел. Моя жена обычно покупает замороженные пельмени или полуфабрикаты. Я Ирине предлагаю выгодную работу. Мой школьный приятель организовал издательскую фирму. Им нужен повар — готовить в рабочие дни обед на десять человек; чтобы закупить продукты, они выделяют машину. Зарплата — двести долларов.
— Двести? Ничего себе! Больше, чем у меня.
— Аналогично, — подтвердил Жора.
Кажется, я быстро обучаюсь эзопову языку: мы с Жорой посетовали на свои низкие оклады, но никто нас не понял.
— По-моему, Ирке надо соглашаться, сказала я. — И заработок приличный, и мужа перестанет терзать кулинарными изысками.
Если ваши друзья и друзья любимого человека находят общий язык без ваших непосредственных усилий — это чрезвычайно приятно, как нежданная премия по итогам года.
— Мы еще чай с тарталетками будем пить, — сообщила Ирина, — я у тебя сыр нашла и натерла его с вареными яйцами. Юль, повар — как-то не звучит, правда? Я сейчас преподаватель, а буду повар.
— С мужем посоветуйся, — сказала я. — Ирка, молодец, что приехала, извини, что понапрасну вас сорвала. Рэя, конечно, забирать не надо.
— Юля, у тебя есть еще пять минут?
У меня вопросы по книжке, которую ты дала. Подожди, я к телефону на кухне перейду… Юля, я все читать не стала, только то, что ты отметила. Слушай, зачем ты подчеркнула про дефло.., в общем, когда девственности лишают? Это когда было!
Я недобрым словом помянула библиотекаря Наташу и посоветовала Ирине:
— Забудь. Дальше?
— Дальше про онанизм, который теперь мастурбацией называется. Юля, ты Васю имела в виду? Думаешь, что он этим занимается? Но я не видела! Как я могу проявлять деликатность, если я не видела? А Петя говорит, не морочь голову!
— Правильно Петя говорит. Оставь Васю в покое.
— Как же, оставишь! Юля! У них в школе анализы собирали на яйцеглист. Теперь Ваську на обследование вызывают. А он вместо
— Ox, с вами не соскучишься, — расхохоталась я. — Ирка! Я вас всех очень люблю, и тебя, и Васю, и Петю!
Мой душевный порыв подругу встревожил.
— Юля, ты сегодня не обедала?
— А также не завтракала и не ужинала. Тарталетки, говоришь? Как я вам завидуют Целую! Всем привет!
Я положила трубку и предложила Валечке перекусить. Она призналась, что умирает от голода, и выложила на стол крупно порезанный черный хлеб и ломти соленого сала в палец толщиной. Валя не забывала поддерживать фигуру. Я участвовала в трапезе банкой консервированных кальмаров.
Пригодились-таки, проклятые.
В следующий рабочий день я времени даром не теряла — тестировала себя на беременность. Нет, конечно, не манкировала служебными обязанностями: отчиталась утром на пятиминутке, провела обход, ассистировала на операции, проведала Виталика, который держался молодцом. Но в перерывах между делом, одолжив у Нади деньги, сбегала в аптеку и купила три биохимических импортных теста на беременность. Проделала необходимые манипуляции в туалете — все три реакции были положительными. Затем я узнала, что в платной лаборатории при нашей больнице делают Ашгейм-Цондека не только на мышках, а это четыре дня ожидания ответа, но и на лягушках-самцах — ответ готов через два часа. Заняла деньги у Валечки, и лягушонку за двести рублей впрыснули три миллилитра моей мочи. Уходя с работы, я уже знала результат.
Можно было подождать неделю — дней десять и совершенно бесплатно удостовериться в факте беременности у врача. Но разве я могла ждать?
Когда у моей институтской подруги обнаружили давнюю, непонятно как пропущенную прежде близорукость и прописали ей очки, она первое время ходила чумная. Никак не ожидала, что мир не расплывчат, а четок и ясен, что она может видеть волосики на ногах у женщин, щетину на лицах мужчин, что зеленая трава, оказывается, зеленее, а голубое небо — голубее. Я вспомнила об этой подруге, потому что со мной сейчас происходило нечто подобное. Люди, предметы, вещи, которые меня окружали, стали вдруг объемнее и красивее. Мне казалось, что все должны обязательно и постоянно друг другу улыбаться — так, как делаю это я. Ведь жизнь — замечательно прекрасная штука. И если кто-то мало улыбался, или хмурился, или злился, мне хотелось встряхнуть его и сказать, чтобы не тратил понапрасну время и немедленно принялся веселиться.
Октябрьский сразу понял, что со мной происходит.
— Чему ты радуешься? — хмыкнул он. Можно подумать, что тебя осеменил маршал и обещал, что родится генералиссимус. Все дети — большие паршивцы. Я только в законном браке троих родил, говорю тебе со знанием дела. Сколько? Недели четыре беременности? Подожди, сейчас тебя тошнить и мутить так начнет, что свет не мил будет.
Все-таки наш грубиян Октябрьский очень деликатный человек. Он даже не спросил меня, собираюсь ли я выходить замуж.