Девушка с Севера.Невеста темного принца
Шрифт:
Иногда граф задумывался, какого было бы расти вместе с маленькими сестренкой и братом, с которыми он мог бы играть и которых он защищал бы от всего зла мира. Но мечты такого рода ненадолго задерживались в его голове. Мысли о навсегда упущенном зазря терзали сердце.
Лилиан, как и всегда, не приветствовала Грегора. Как и мать, она недолюбливала бастарда, но в отличие от королевы, не скрывала это. Она показательно поморщилась и закатила глаза, когда проходила мимо.
Грегор, впрочем, давно привык к ее отношению и умело игнорировал любе проявление
Он лишь усмехнулся, качнул головой и пригубил бокал вина.
Бал был еще ужаснее, чем он думал. Чудилось, что отрезать себе руку или ногу будет менее болезненно, чем высидеть здесь до конца.
Он уж начал продумывать пути отступления, как вдруг заметил: девушка с севера, которую он упустил из виду, когда вошел монарх, тоже сидела одна за столом. Пока все смеялись и танцевали, она, как и он, предпочитала оставаться в стороне.
Темный принц уставился на нее и, хотя понимал, что это выходит за все рамки приличия, даже по его меркам, не мог отвести взгляд.
Она так стремилась слиться с мебелью, что действительно могла бы превратиться в неприметный элемент декора, если бы не была такой спорной фигурой.
«Этот цвет ей не подходит» - подумалось Грегору о ее платье. Почему-то ему захотелось найти в ней что-то плохое, лишь бы перебить растущую и укрепляющуюся, но совершенно беспричинную и неуместную симпатию.
Однако... Это не помогло. Наоборот, стало еще более жалко ее.
Знает Святой, граф Фаулз давно никого не жалел и никому не сочувствовал.
Но вот он, всеми ненавистный, всех устрашающий темный принц, не может отвести взгляд и наблюдает, как молодая княгиня крайне осторожно, будто совершает преступление, берет длинными тонкими пальцами виноградины с вытянутого серебренного блюда и кладет себе в рот.
Эти губы не давали ему покоя. Каждый раз, когда она сжимали ими сочные ягоды, в голову лезли самые непристойные фантазии.
Он понять не мог, почему она оказывала на него такое влияние. Быть может, все дело в ауре невинности и естественности, столь непривычной ему?
Грегор тщетно пытался пересечься с ней взглядом, но девушка с севера даже и не думала смотреть в его сторону.
Она выглядела грустной, растерянной, и он просто не мог это вынести. Святой! Он действительно сочувствовал ей!
Это испугало графа. Грегор непросто так избегал близкие отношений с людьми. Любая такая связь ставит под угрозу его независимость.
Лучше перестать глядеть на нее и уйти подальше. Еще не хватало, как глупый мальчишка, увлечься «особой девушкой с севера», которую так хотел бы пристроить к нему отец! Ну уж нет. Этому не бывать.
Он вышел из-за стола и направился к двери, спрятанной за тонкими шторами, которая отводила на балкон.
Прохладный вечерний воздух приятно остудил кожу, стало чуточку легче. А если закрыть глаза и не смотреть на идеально разделенный прямыми дорожками, квадратными клумбами, прямоугольными прудами и фонтанами сад, можно и вовсе вообразить себя в совсем другом месте, вдали от светского
– Я удивлен, что ты так долго продержался, - вдруг раздался за спиной глубокий мужской голос. Грегор не обернулся – он сразу понял, кто к нему обратился, - ты всегда ненавидел такие мероприятия.
– Все еще ненавижу. Сейчас даже больше, чем обычно, - ответил граф, подошедшему ближе королю.
Отец громко цокнул, и это ударило по слуху больнее, чем звук выстрела из пушки.
Он подошел к Грегору и даже не попытался переглянуться с ним – знал, что когда сын не в настроении, он предпочитает максимально отстраняться от людей.
– Ты подумал о моей просьбе? – спросил король, вглядываясь в вечерний сад.
– Нет, - ответил Грегор и устало вздохнул.
– Тебе стоило бы… - Кристоф замолк на секунду, подбирая правильные слова, - может, мне представить тебя леди Мирне Голдис, она…
– ...центр всех светских бесед? – перебил Грегор, не беспокоясь о своей грубости.
– Так ты слышал о них?
Вопрос прозвучал, скорее, как утверждение, но граф все равно ответил:
– Слухи быстро разносятся. И доходят даже до меня, - когда Грегор сказал это, Кристоф виновато потупил взор: именно он заставил бастарда жить так далеко от всего мира. Граф после небольшой паузы продолжил, - ты видел ее? Она не уродлива… Как говорят, - Грегор не заметил, как начал рассуждать о ней вслух, - наверное, она не интересуется мужчинами. В двадцать с лишним лет быть еще девой… У нее наверняка есть темные секреты или уродство, которое она прячет под юбкой.
– Я думал, что ты единственный из всех людей не будешь руководствоваться слухами.
– Да? И почему это? – дознался Грегор нервно.
– В виду твоего… Положения, - он словно бы оклеймил графа, будто бы указал на его неполноценность, врожденный порок. Самое ужасное – Кристоф сделал это так легко, без намерения задеть, будто и не было в его словах ничего оскорбительного, - я подумал, что ты поймешь ее лучше, чем кто-либо.
– И что я должен сделать? – он сказал сухо, саркастично, едва сдерживая яд, которым хотелось наполнить каждое слово, - обменяться с ней историями?
– Я… - кажется, только сейчас до короля дошло, что он задел сына, и Кристоф попытался сформулировать мысль иначе, - я просто решил, что ты поймешь. Ты на своем горьком опыте знаешь, какими несправедливыми бывают слухи.
Грегор устремил взгляд к горизонту и замолк. Что он мог ответить? Действительно, он понимал. Их с леди Мирной положение чем-то даже роднило их, но это ничего не значило.
– Если я не найду ей мужа за эту неделю, то не знаю, что и делать… - протянул король так, будто только сейчас об этом задумался и просто делился переживаниями с сыном, - никогда бы не подумал, что слухи могут так исказить действительность. Не представляю, что с ней делать, если никто не заинтересуется ею. В конце концов, я не могу насильно женить своих подданных.