Девушка с Севера.Невеста темного принца
Шрифт:
Грегор радовался, что был здесь, на террасе, подальше от придворных и, особенно, от молодых дам. Они так взбудоражены, и сейчас им в голову может взбрести что угодно. А после выходки на турнире, лорду Фаулзу стоило держаться в стороне от новых скандалов.
Тем не менее, он то и дело выискивал взглядом княгиню Дурхама. Он уже видел сегодня семейство Рэльсов, но Мирну - нет. Что странно, ведь, по непонятной ему причине, девушка с севера неумолимо приковывала к себе все его внимание.
Он думал о ней всю ночь. То вспоминал, что она пришла не вовремя и застала Виолетту, и тогда
Значит, княгиня была такой же чудесной, как он порой расписывал ее себе в мыслях. И наконец, Грегор воображал, что если бы Мирна пришла без Джозефа, а Виолетта не показывала бы носу. Что если, не только он оказался перед ней в одном белье... Эти мысли, особенно сладкие, и по всем пунктам фантастичные, не давали ему покоя больше прочих.
За спиной раздались шаги нескольких человек. На террасу, в сопровождении личной охраны прошел король Кристоф.
Грегор достал из кармана жакета небольшие серебрянные часы на цепочке и посмотрел на циферблат. Отец опоздал на двадцать минут. Как всегда, несобран.
– Доброе утро, Грегор, - король поздоровался с сыном и направился к небольшому круглому столику в центре террасы, и рукой подозвал графа Фаулза к себе.
– Доброе утро, - ответил Грегор королю, а сопровождающим его гвардейцам приветливо кивнул.
Старший из них, Бродерик, потупил виновато взор. Он все еще корил себя, что подвел графа Фаулза. Тот, прежде чем выйти на турнир под именем леди Стивенс, поручил гвардейцу узнать, будет ли княгиня Дурхама присутствовать на мероприятии. И Бродерик узнал от леди Рэльс, что княгини не будет.
Но, как оказалось, ему сказали неправду.
Грегор не держал зла, хоть тот факт, что Мирна все видела и теперь точно задается вопросом о его отношениях с графиней Стивенс, совсем его не радовал. Он-то рассчитывал, что его выходка останется для нее секретом. ..
Но вины Бродерика в случившемся не было. И Грегор легко похлопал его по плечу, подходя к уличному столику и усаживаясь в плетенный стул с подушкой, исполненный в уже выходящем из моды деревенском стиле, напротив короля.
– Как проводишь время на празднике?
– после неловкого молчания Кристоф задал еще более неловкий вопрос. Он сам это понял и нервно постучал пальцами по коленям.
– Ничего нового, отец. Продолжаю ухудшать свою репутацию - провожу эксперимент, насколько низко можно пасть в глазах двора. Параллельно стараюсь, чтобы твоя жена не сожрала меня заживо.
Кристоф кивнул, будто такой ответ его устраивал. Грегор усмехнулся.
– Мне следует спросить, как твое здоровье, или ты просто скажешь, о чем хотел поговорить?
– граф Фаулз положил руки на стол и сложил пальцы, принимая деловую позу.
– Мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделал, - вздохнув, Кристоф мысленно согласился с сыном и сразу перешел к сути, - не волнуйся, это по твоей части.
Его часть - международные переговоры. Несколько дней назад Грегор бы душу продал, лишь
Ему не хотелось уезжать, пока между ними все так неопределенно.
Впрочем, Грегору думалось, что ему и вечности не хватит, чтобы определиться. И в чувствах, и в намерениях.
– В Ивтане только что закончились выборы нового короля. Теперь ими правит Явик Бервульфский, бывший ярл Бервульфа. Я и совет министров решили, что это наш шанс подправить отношения с соседями. Новый король - новые взаимоотношения.
– Король, может, и новый, но их притязания на наши северные земли останутся прежними, - заметил Грегор, - тридцатилетние территориальные споры не решить одним визитом вежливости.
– Я не прошу тебя решать эту проблему. Но этот самый визит вежливости нужно совершить.
Грегор качнул плечами и сказал саркастично:
– Хорошо. Значит, никаких целей и предложений. Я просто приеду к этим матерым северным мужикам и помашу ручкой.
– Ты поздравишь Явика с коронацией, - раздраженно поправил его Кристоф.
Он совсем не понимал своего сына. То он всем своим видом показывает, как не нравится ему быть при дворе и как он хочет поскорее уехать, а как только даешь ему такую возможность - ерничает.
У Грегора это точно не от него.
Кристоф старался не вспоминать мать своего незаконнорожденного сына. Мысли о ней вызывали смешанные чувства: вину, стыд, страх. Однако если пересилить себя и заглянуть далеко в прошлое, выхватить ее расплывчатый, но все еще яркий образ, он видел перед собой прекрасную, своенравную и при этом по-настоящему добрую женщину. Элайна озаряла своим светом весь мир. Но в глазах Грегора Кристоф порой с ужасом находил только тьму. А ведь в раннем детстве он был очень живым и подвижным мальчиком, ужасно обаятельным - совершенно как мать. Мог бы, наверное, также, как и она, стать артистом...
Если бы, конечно, Элайна не ушла так рано...
И если бы его происхождение осталось в секрете, как и планировалось.
В груди заныло, и Кристоф поспешил вырваться из воспоминаний. Когда-то ему больших трудов стоило заглушить боль, постараться все забыть. Попытки, конечно же, были тщетными. Так или иначе Грегор появлялся рядом с ним и одним своим существованием напоминал об ужасных ошибках прошлого. Но король за многие годы научился делать вид, что не помнит их, и в какой-то момент даже сам в это поверил.
И сейчас он решил: лучший способ снова завернуться в толстый слой самообмана - это продолжить говорить. И говорить как можно более непосредственно, в обычной манере, привычным тоном.
С легким упреком Кристоф произнес:
– У тебя разве есть другие дела, Грегор? Или ты хочешь задержаться на празднике? Может, ты присматриваешь себе невесту и потому не хочешь ехать в Ивтан?
Граф Фаулз чуть заметно вздрогнул, и с удивлением Кристоф приметил странный блеск в его глазах. Но прежде чем король сумел всмотреться в лицо сына и разгадать, что же его так смутило, Грегор выговорил хрипло: