Девушка с синими гортензиями
Шрифт:
Дама тепло улыбнулась Видалю и, поудобнее перехватив сумочку, зашагала по тротуару, а репортер отправился к себе в редакцию.
Он прошел сквозь суматоху и толкотню, которая царила на всех этажах большого здания в барочном стиле, – готовился очередной выпуск газеты. Трещали и звенели пишущие машинки. Автор «подвального» романа – то есть романа с продолжениями, печатавшегося из номера в номер внизу четвертой страницы, – лихорадочно переписывал на краешке стола финал главы, потому что тот не устроил редактора. Секретари метались между кабинетами,
– Что там, ребята?
– У меня Москва!
– А у меня Китай!
– Поезд сошел с рельсов!
– Германия не нужна?
В одном из помещений девушка в золотистых кудряшках, коротко стриженная по новой моде, подняла голову, узнала Видаля и улыбнулась.
– Пьер! Вас искал мсье Ремийи.
Ремийи работал в архиве, и именно к нему Пьер обычно обращался, чтобы узнать или уточнить какие-то данные. Видаль свернул на боковую лестницу и спустился в подвал, где сидели архивисты. При его появлении округлый, солидный мужчина поднялся с места. Из жилетного кармана выглядывала золотая цепь часов – такая же округлая и солидная, как и сам архивист.
– Я нашел твоего Жерфо, – сообщил Ремийи. – В Бордо.
– А родственники другого матроса, Шавийара?
– Я связался с морским министерством. Он из Версаля, оказывается. Там есть лавочка мадам Шавийар, существует довольно давно. Вот адрес… Может быть, это его мать. Обри, о котором ты говорил, пока не могу отыскать. Но…
– Поищи его в африканских колониях. Есть сведения, что он получил там наследство.
– Хорошо. Что касается дворецкого Фонтане, то он…
– Покончил с собой, я знаю. Поищи его родных, мне нужно знать, с кем он обсуждал случившееся на яхте.
– Думаешь, это вам поможет?
– Пока самый подробный отчет о деле мы получили из вторых рук, – серьезно ответил Видаль. – Дама оказалась права – ничем нельзя пренебрегать.
– Как вам работается вместе?
– Нормально. Действительно, нормально.
Журналист вытащил из кармана кошелек и положил на стол купюру. Ремийи был настоящим кладезем всяческих данных, но даже кладези нуждаются в поощрении.
– Ты, Пьер, – сказал архивист, пряча деньги, – еще спрашивал насчет Евы Ларжильер. Она теперь сестра Мария. Месяц назад находилась в христианской миссии в Тунисе, но недавно приехала в Париж. Если хочешь ее застать, поторопись – она вот-вот вернется в Африку.
– Ремийи, ты просто чудо! Где я могу ее найти?
– Молодежь, молодежь… Что бы вы без нас делали? Шагу ступить не смогли бы! Бывшая актриса сейчас в монастыре под Парижем. Вот адрес…
Видаль взял листок, прочитал то, что было на нем написано, прикинул, сколько придется добираться до места, и вздохнул.
– Ладно… Слушай, старик, у меня для тебя новое задание. Нужно отыскать всех, кого только можно. Слуг четы Рейнольдс, шоферов, лакеев… ну так далее в таком же духе. Друзей, врагов и прочее. Всех, кто может хоть что-то о них рассказать. Справишься?
–
– Еще мне нужны точные данные о кое-каких наследствах, – добавил Видаль и объяснил, что именно его интересует.
– На это потребуется чуть больше времени, – заметил Ремийи, проницательно глядя на репортера. – Я же правильно понимаю, что тебе нужны только хорошо проверенные данные?
– Ты просто читаешь мои мысли!
Видаль попрощался с архивистом и поднялся в свой закуток на третьем этаже, где на столе высилась пишущая машинка и стоял телефон, а на стене висели несколько фотографий, открытки и простая цепочка с каким-то железным обломком. Обломок был куском снаряда, который разорвался в нескольких метрах от Пьера, когда тот находился на линии фронта и писал свои репортажи. Видаль снял трубку.
– Номер Элизе 64–37, пожалуйста.
Ожидая ответа, он повернулся на стуле и посмотрел на фотографию хорошенькой кокетливой женщины, висящую на стене. Рядом была другая фотография – молодой и совсем не седой Видаль держал ее под руку, оба счастливо улыбались в объектив неизвестного фотографа. Репортер нахмурился и отвел глаза. Наконец его соединили.
– Алло! Это Пьер Видаль. Я хотел только сказать, мадам, что Ева Ларжильер сейчас в Париже. Вернее, в монастыре под Парижем. Но в ближайшее время собирается вернуться в Тунис, и, если мы ее упустим, неизвестно, когда еще удастся с ней поговорить. Что? Нет, конечно, меня не затруднит. Я думал взять машину у редактора отдела, ведь до монастыря не так-то просто добраться. Вот как… Вы за мной заедете? Через двадцать минут? Хорошо. Тогда я захвачу карту.
Он повесил трубку и стал рыться в ящиках, полных самых разнообразных бумаг. За этим занятием его и застал полный, гладко выбритый брюнет с пухлыми щеками и прекрасными черными глазами, который без стука вошел в дверь.
– Я занят, Жюльен, – коротко бросил Видаль, не поднимая головы.
– Ты занят уже целую неделю, – ответил редактор, изо всех сил стараясь говорить сварливым начальственным тоном. – Пьер, мне нужны мои люди! Кого мне посылать на репортажи?
– Да ладно тебе… – отмахнулся Видаль. – Считай, что я готовлю новый сенсационный материал, и оставь меня в покое.
Он задвинул ящик и распрямился.
– Какая тут может быть сенсация? – сердито спросил Жюльен. – Твои герои уже давно присоединились к большинству… – Редактор скорчил гримасу, высунув язык и закатив глаза.
– Извини, Жюльен, меня ждет дама. – Видаль поднялся с места. – Будь здоров. Потом увидимся.
– Тебя тут искали по телефону, – сказал Жюльен. – Граф де Сертан. Герой войны. Слухи расходятся быстро!
– А, черт… – буркнул Видаль. – Что ему надо?
– Графу стало известно о твоем расследовании, и он настоятельно попросил не беспокоить его жену всякими глупостями.
– Это не мне решать, – холодно ответил Видаль. – Что-нибудь еще?