Девушки начинают и выигрывают
Шрифт:
Амбициозно, но выполнимо.
Кристал в роскошных потрепанных джинсах «Дизель» прислонился к фургону и пристально изучает свежий номер «Нью-йоркера». В данный момент он с головой ушел в рассказ, напечатанный в этом выпуске. Он постоянно посылает в этот журнал рассказы, раз за разом получая отказы. По счастью, в отношении своих литературных опусов он проявляет стальную выдержку.
— Как на этой неделе? — кричу я ему.
— Не так хорош, как тот, что послал я, — говорит Кристал, качая головой, и возвращается
Кара, глава экспедиции, сидит в фургоне, вооружившись списком: еда, напитки, карты… целая простыня. Убедившись, что все и всё на месте, она издает командный клич:
— По местам!
Первокурсник Питер из «Жабы» с ошалелым видом — оттого, что еще жив, — широко улыбается. На прошлой неделе он бросил свою подружку, и Кара подхватила его проворнее, чем туфли «Манолос» на распродаже.
— Придержи своих лошадей, футбольная Барби, — сухо замечаю я.
Питер смеется, словно ничего смешнее в жизни не слышал.
Кара бросает на него убийственный взгляд, и он давится собственным смехом.
Надо отдать ей должное: она хорошо выдрессировала его всего за одну неделю.
Лиза с театрально накрашенными глазами и сигаретой ходит взад-вперед и рассеянно говорит по сотовому. Она отбрасывает назад длинные темные волосы и делает глоток пива с привкусом джина и тоника из спрятанной в бумажный пакет банки.
Пить такую дрянь? Лиза иногда очень меня удивляет.
— Я тоже буду скучать, дорогой, — шепчет она в телефон и закатывает глаза.
— Кто это? — спрашиваю я.
— Стюарт, — отвечает она одними губами.
— Ах да.
— Значит, так, друзья! — хлопнув в ладоши, привлекает общее внимание Кара. — Садимся и едем!
— Ш-ш-ш! — шипит Лиза. — Я говорю с Гарри.
С Гарри? Мне показалось, она разговаривала со Стюартом.
Мы все поднимаемся в фургон, горя желанием бурно начать выходные.
Когда Бонни выезжает на шоссе, положив руки на руль в положении «на десять часов» и «на два часа», меня захлестывает теплое, не поддающееся определению чувство. Ощущение такое, будто впервые за целую неделю я сижу неподвижно, не обремененная никакими обязанностями и окруженная людьми, которых люблю. Пусть это звучит банально, но мало что в жизни сравнится с удовольствием от общения с друзьями. И одно из этих «мало» — находиться с ними в начале пути к трехдневному забытью.
— Вы ни за что не угадаете, что я слышала, — обращается к нам Кара, выдернув меня из моих грез.
— Пива? — спрашивает, ни к кому конкретно не обращаясь, Горячий Роб и открывает установленный в фургоне холодильник.
— Что бы вы сделали, если бы узнали, что это пиво разлито в колумбийских потогонных заведениях людьми, работающими по четырнадцать часов в день без перерыва на посещение туалета и практически бесплатно, лишь для того, чтобы принести прибыль бессердечным
Горячий Роб смотрит на него с досадой.
— Хочешь пива? — снова спрашивает он.
— Да, давай, — отвечает Адам, протягивая руку. Бонни слышит, как эти двое с треском открывают банки, и с угрозой смотрит на них в зеркало заднего вида.
— Если вы хотя бы подумаете о том, чтобы выпить это здесь, я остановлю машину и высажу вас прямо тут, на обочине шоссе.
Вероника отрывается от зеркальца, не донеся до губ помаду, и неодобрительно хмыкает:
— Ты всегда такая зануда, дорогая? Бонни с весьма недовольным видом что-то едва слышно бормочет себе под нос.
Адам и Роб разражаются хохотом. В ответ Бонни сворачивает на обочину и резко жмет на тормоза.
Сложив руки на груди, она оборачивается и смотрит на ребят. Бонни не шутит.
Кара, раздраженная тем, что никто не обращает на нее внимания и ее план прибытия в Гарвард ровно в пять минут девятого может быть сорван единственным водителем, считает своим долгом вмешаться.
— Бонни, возвращайся на дорогу, — сурово произносит она и быстро добавляет: — В фургонах разрешены открытые емкости с алкоголем. Бонни смотрит на нее с подозрением.
— Я проверяла, — вынужденно лжет Кара.
— Отлично, — ворчливо отзывается Бонни.
— А теперь, — говорит Кара, удовлетворенная тем, что настояла на своем и фургон снова движется, — вы ни за что не угадаете, что я слышала.
— Что, милая? — с надеждой спрашивает Первокурсник Питер, играя темным локоном, лежащим на ее загорелом плече.
Кара — фанатка загара. Она или бронзовая, как пляжная красотка, или странного оранжевого цвета, в зависимости от того, где провела лето.
Она смотрит сквозь Первокурсника Питера, словно он прозрачный.
— Что ты слышала? — спрашиваю я, радуясь возможности развлечь ее.
— Вы не поверите, кто у нас лесбиянка.
— Кто? — отзываюсь я.
— Ты сказала «лесбиянка» так, как будто это болезнь, — замечает Лиза.
— Я ничего плохого в виду не имела. Просто это шокирует.
— Ну, давай, говори уж, — встревает Вероника.
— Джули Купер, — театрально объявляет Кара.
— Кто такая Джули Купер? — спрашивает Первокурсник Питер.
— Ты ее не знаешь, — говорит Кара, стряхивая его руку и выжидающе глядя на остальных.
— Офигеть! — восклицает Горячий Роб.
Я недоуменно смотрю на него.
— Я встречался с ней на первом курсе, — объясняет он. — И на втором, между прочим, тоже. Это я могу вычеркнуть из своего списка, — говорит он, обращаясь к Адаму.
— Что вычеркнуть из своего списка? — спрашиваю я.