Девяносто девять гробов
Шрифт:
Кэкстон прикусила губу и пошла к третьей двери. Ее ноги еле слышно ступали по ковру. Она протянула дрожащую от страха руку к медной ручке двери и кончиками пальцев чрезвычайно легко коснулась ее.
Ничего.
Она выдохнула, немного расслабляясь. Оставалось проверить еще одну дверь. Если и там пусто, значит, вампир сбежал, и тогда, по крайней мере, Кэкстон будет знать, что она в безопасности и не умрет этой ночью. Лора быстро переместилась к последней двери и дотронулась до ручки.
Окно за ее спиной с шумом распахнулось, стекло с треском разбилось. Белое тело вылетело из него, словно гигантское пушечное ядро, и ринулось по коридору по направлению к ней. Прежде чем Кэкстон успела хоть что-то сообразить, вампир вцепился рукой ей в горло. Он опрокинул ее на один из мраморных столиков, и его угол больно
Однажды он сохранил ей жизнь, потому что она была женщиной. Второй раз он позволил ей жить, ибо она была ему полезна, могла вести машину. Ясно было, что на этот раз его терпение лопнуло.
Лора Кэкстон, наверное, тогда бы и погибла, если бы не ночной сторож в музее. В этот самый миг он шагнул из четвертой двери, встревоженный хриплыми, задыхающимися звуками, которые издавала Кэкстон, и посветил фонарем прямо в глаза вампиру.
Вампир закричал от боли. Он был ночной тварью, и свет ранил его намного сильнее, чем пули. Он выронил Кэкстон, руки взлетели, чтобы защитить чувствительные глаза от яркого света. В следующее мгновение он исчез, бросившись прочь вниз по лестнице.
40
Я упал на колени и заглянул в замочную скважину. Глаз, который смотрел на меня с той стороны, был красным от крови и желтым там, где должно быть белое. Но я узнал карюю радужку, цвет камней на горе Кадиллак. Это и в самом деле был Билл.
— Жди здесь, Билл, со мной люди. Мы вытащим тебя из этого плена, — поклялся я.
— Алва, нет, ты должен уйти. Тебе нельзя здесь быть.
— Я без тебя не пойду, — сказал я ему. — Я высажу эту дверь, и черт с ним, с шумом, который будет при этом.
— Нет! — Высокий голос стал жестким, как кремень. — Я… не могу впустить тебя. Я должен тебя остановить, Алва. Тебе несдобровать, если попытаешься. Не заставляй меня это делать.
— Что за чушь ты несешь!
И все же я почувствовал, как сердце екнуло у меня в груди. Я знал, в кого превратился Билл. Моя шея все еще болела, мой бок все еще кровоточил от ран, которыми меня наградили эти монстры, а теперь Билл стал одним из них. Но это был Билл, мой Билл! Единственный настоящий друг, который только был у меня. Человек, с которым я рядом спал два года в палатке, куда не поместилась бы и собака. Человек, жизнь которого сплелась с моей так плотно, как ленты в девчоночьей косичке.
И все же я знал. Я понимал.
— Мы можем, помочь тебе, Билл. Мы доставим тебя к хирургу.
— Ты больше ничего не можешь сделать, Алва. Слишком поздно. Забудь нашу дружбу, оставь меня таким, какой я есть. Умоляю, уходи! Это все, что я могу сделать для тебя. Даже когда я говорю сейчас с тобой, моя душа корчится в муках, а руки тянутся к ножу, чтобы воткнуть его в замочную скважину!
Я присел на корточки, мысли вихрем метались в моей голове.
— Ох, Билл, скажи, что это не так.
Но так все и было. Он больше ничего не сказал, и спустя миг его глаз исчез из замочной скважины.
41
Ночной сторож — на бейджике стояло имя Гарольд — помог ей сесть и прислониться к стене. Кэкстон потерла шею, пытаясь восстановить циркуляцию крови в сдавленных мышцах.
— Вам лучше? — спрашивал он ее снова и снова, будто частыми повторами мог ей помочь. — Этот парень мог прикончить нас обоих, с легкостью!
Это была правда. Свет больно ударил вампира, но только на миг. Он мог раздавить фонарь, а потом завершить убийство. Впрочем, он был слишком умен, чтобы воспользоваться шансом. Он не мог знать заранее, вооружен ли Гарольд и не стоит ли за ним целый взвод полиции. Кэкстон попробовала объяснить это сторожу, но обнаружила, что не может. Чувство было такое, словно дыхательные пути потерли теркой. Хотя дышать она могла и легкие
Лора потерла глаза, давая телу время успокоиться, передохнуть. Она была очень, очень близка к смерти. Ну, это не впервые. Кэкстон знала, что нужно делать: нужно просто воспринимать это как можно проще. Если горло действительно повреждено, тогда погоня и преследование вампира могли только все ухудшить.
Кроме того, вампир уже сбежал. Он снова сбежал от нее. Она опять провалилась.
Гарольд ненадолго исчез, но наконец вернулся с бумажным кульком, полным холодной воды. Глотнуть ее было так приятно, и Кэкстон поблагодарила сторожа, даже умудрившись проскрипеть несколько благодарственных слов, почувствовав, как они прорезаются из ее горла, словно тупые ножи.
— Я… — выдавила она, прерываясь каждую секунду, — я — офицер Лора Кэкс…
— О да, я знаю, кто вы, — сказал он с идиотской улыбкой на лице.
Сторож был коротышкой лет, наверное, пятидесяти, с кудрявыми клочьями светлых волос, прилипших к краю синей бейсболки. Он носил серый комбинезон и желтые туристические ботинки.
— Это Арк?.. — Она замолчала.
Попытка произнести твердое «К» заставила ее ощутить, как будто в ее пищевод вонзается гвоздь.
— Это другой офицер дал знать, что я тут? — наконец удалось ей спросить.
Она взглянула на бумажный кулек у нее в руке. В складке на самом дне оставалась последняя капля воды. Она живо слизнула ее и пожалела, что больше нет.
— Кто, Джеймсон? А, нет. Он мне про вас не говорил Я просто узнал вас, и все. Из того кино, «Зубы». Ну и класс, скажу я вам.
Ей захотелось закатить глаза. Вместо этого она ответила:
— Спасибочки.
Потом сморщилась. Еще одна «К».
— Та самая сцена, где Клара вас первый раз целует? Ну, заводит, так заводит! Я ее, наверное, раз сто смотрел.
Кэкстон закатила глаза. Эта сцена смущала ее каждый раз, когда она ее видела. Неужели она и в самом деле выглядела настолько развязной?
— Мне нужно кое на что глянуть, — сказала она.
Кэкстон медленно поднялась на ноги, опираясь о стену у себя за спиной. Когда она убедилась в том, что не упадет снова, Лора побрела к лестнице, которая находилась в дальнем конце коридора. Аварийная дверь внизу была наполовину открыта, холодный воздух с улицы врывался внутрь. Лора толкнула дверь, было приятно снова ощутить ночной воздух на своем лице. Она набрала полные легкие, успокаивая горло, потом огляделась. Она стояла на краю стоянки. «Бьюик» был там, где она его и оставила. Еще она увидела мусорные баки, в одном из которых лежал труп профессора Гейстдорфера.
— Гарольд, — крикнула она через плечо, — мне нужна ваша помощь.
Вытащить труп из бака было непросто. Чтобы приподнять Гейстдорфера над краем бака, пришлось поработать. Гарольд перехватил у нее тяжесть, так что бросать мертвое тело на асфальт не пришлось. Как только это было сделано, они перенесли профессора в здание музея: Гарольд держал за ноги, а Кэкстон несла, пропустив руки под мышки. Раненая рука Гейстдорфера волоклась по земле, но кровяного следа не оставляла. Вся кровь была высосана из его тела, и ни одна капля не пропала даром.
Кэкстон знала, что тело представляет возможную угрозу. Вампир убил профессора и, сделав это, установил магическую связь между ними обоими. В силах вампира было призвать Гейстдорфера обратно из смерти, буквально поднять его, как слугу, который не сможет противиться приказам хозяина. Это могло произойти в любой момент, даже на огромном расстоянии, поэтому им приходилось ежесекундно следить за трупом. Кэкстон нужно было место, куда бы положить его, пока она решит, что делать дальше.
Медицинский колледж Филадельфии был в основном местом встреч докторов и исследователей, с лекториями и конференц-залами, занимавшими большую часть его территории. В подвале, впрочем, было несколько помещений, использовавшихся для подготовки музейных экспонатов. Они выглядели удивительно похожими на лабораторию факультета исследования эпохи Гражданской войны, хотя оборудование было намного старше и не такое блестящее.