Девять дней в июле (сборник)
Шрифт:
Ksana
Так… опять националистические наезды??? Разжигаем-с??? Зато наша аварская колбаса звучит как солнце! А ваша – как я не знаю что! Как курлыканье беспонтовое и куркуль!
Ze
Наша – звучит гордо и этнично! А ваша – притворяется не пойми чем!
Ksana
Ладно-ладно, я сейчас не в форме, чтобы отстаивать честь нашей аварской колбасы, я опосля! Продолжай!
Ze
В
И тут Патя совсем не выдержала.
Махнула в сторону Сони рукой и сказала:
– ВСЕ БЫЛИ КРАСИВЫЕ, СОНЯ!
Все!
Ze
Ну че – попатим? Пока у меня тесто поднимается?
Ksana
Тесто у нее… постыдилась бы!!
Ze
Ага. На пиццу!
Ksana
Ты мыслящая женщина или кухонный тростник, прости господи??
Ze
Я – мыслящая! Но – с тестом!
Ksana
Богомерзкая пицца, ненавижу! Думаю, Патя ее тоже не любила – как происки капиталистских мафиози!
Ze
Не знаю про пиццу. Лучше расскажу тебе про Патю и подменную невесту. Одеяло где?
Ksana (бурчит)
Тут-тут, на мне! Я сама себе сплошное одеяло!
Ze
Ну так вот. Для чего нужны родственники, раздраженно вопрошал какой-то литературный герой? У меня есть версия, которая часто находит свое подтверждение: родственники даются в наказание! Вот Патя с этим почти никогда не соглашалась – к своей родне она относилась трепетно, хотя даже самые близкие считали ее дурочкой и недотепой.
Правда, однажды Патя ужасно рассердилась на свою сестру Сафинат и даже почти поссорилась с ней навсегда.
В ту осень Патины мать и сестра приехали из Партувалю на свадьбу родственников.
Патя, естественно, провела предсвадебную ночь на кухне, заворачивая пахучие дурма, вылепливая люля-кебаб и отмывая взятые напрокат стаканы и тарелки от прилипших к ним продуктов с прошлой свадьбы. Сафинат все это время делала укладку-маникюр,
А вот чего она сестре не простила – так это вечерней болтовни с ее, Патиными, соседками.
Ksana
Ревновала, что ли? Или боялась, что выдаст семейные тайны?
Ze
И то и другое. Небезосновательно. Потому что Сафинат явила… ну если не скелет в Патином шкафу, то малую берцовую кость оного – точно.
Ksana
Ты из ненависти к Дагестану жрешь нелакское блюдо – пиццу, наверняка не любишь хинкал и очерняешь светлый Патин образ! Признайся – вот за что ты нас, дагестанцев, так ненавидишь?
Ze
Вагарай, Света! Пицца – это почти лакское блюдо, хинкал я чту, как и все сакральное, а Патин образ не очерняю, а детализирую правдоподобно! И вообще – не отвлекай меня, а то я поссорюсь с тобой, как Патя с Сафинаткой!
Тридцать лет назад в семье затевалось большое торжество – Патиного двоюродного брата Надира собирались женить. Надир был сыном Патиной тети Зувейрижат и к тому времени закончил приборостроительный институт, защитил диссертацию и преспокойно жил в своем Ленинграде с любимой женой Аллой. Догадываешься, куда клоню?
Ksana
Ох, кажется, да! Ему нашли хорошую порядочную девушку, невзирая на Аллу?
Ze
Ага. Патина родня упорно делала вид, что никакой Аллы в природе не существует, и подыскивала своему мальчику нормальную жену. Как ни странно, Шахсалан и Сафинат считали, что надо оставить брата в покое, потому что он уже женат. Но Пате эта Алла вообще не нравилась – когда она приехала знакомиться с родственниками, то привезла подарки почти всем, и Пате досталась югославская комбинация в тигриную полоску. И когда сестры увидели на Пате эту тигриную полоску, то стали сильно хохотать – очень уж смешно она выглядела. И Патя сразу занелюбила бедную Аллу. А тут еще Алла стала незаметно курить на заднем дворе, а Патя углядела…
В общем, родственники довели бедного Надира до того, что он поругался с Аллой и вернулся домой, готовый жениться на ком угодно.
Ksana
Я б этих «послушных мальчиков», скажу тебе прямо, – вешала б на березах!
Ze
И все очень обрадовались и сказали, что вот есть одна девушка в Хосрехе, которая ему очень подойдет: окончила институт в Махачкале с отличием и умеет играть на аккордеоне. Был назначен день так называемых смотрин – большая делегация, которую должны были возглавлять Патин дядя и другая Патина тетка Зумрижат.