Девять дней в июле (сборник)
Шрифт:
– Ну тогда совсем другое дело! – возликовали народные обвинители, которым по жизни предстояло стать подзащитными. Их собственный статус по сравнению с остальными блатными города повышался недосягаемо: теперь у них есть свой собственный личный адвокат…
Сусанна, наблюдавшая за переговорами с третьего этажа, сделала знак «виктория, победа». Бабушка облегченно вздохнула.
Я была в полном восторге от Шушик и ее метода воспитания детей, чем и делилась вечерами с утомленным до звона в ушах мужем. Он воспринимал информацию только в цифрах.
–
…Однажды Давид забежал домой в полдень, как раз во время массажа.
– Познакомься с Сусанной, – сияя, сказала я.
Давид ожидал увидеть уютную старушку-армянку, похожую на медсестру из его детства, и… остолбенел.
– Ты смотри, какая… Сусанна, – восхищенно произнес он. Это выражение вошло в сборник семейных анекдотов.
Сусанна из-за этого долго думала, что мы либо придурки, либо святые, – и под конец наклеила на нас язвительно-уважительный ярлычок: «культурные»…
Блистательная массажистка, Эсмеральда «Золотого» квартала, вполне могла бы сделать оглушительную карьеру в Голливуде, будь она не такой хорошей дочерью.
– Шушик, – с презрением говорила ей теть Сируша, – ти сначала роди детей красивее, чем моих, потом учи меня. Посмотри на Степика и Аликушию – и что за коротышки…
Сусанна покорно соглашалась: и в самом деле, ее бесподобные мальчики все-таки не шли ни в какое сравнение с ней самой и ее братьями.
Она всегда шла в готовности встретить настоящую любовь и часто ошибалась.
– Ты похожа на Шер, – сказала я ей как-то, думая, что делаю комплимент.
– Что ты говоришь?! Терпеть ее не могу, – надменно ответила великолепная Сусанна и отправилась искать капитана Феба…
БЛАГОСЛОВЕННЫЕ ЖУЛИКИ
– Ну что у нас за жизнь, – ныла я вечерами над ухом у бедного мужа.
Он валялся на диване полумертвый от усталости после своей нескончаемой работы и даже не имел сил швырнуть в меня тапками.
А и в самом деле, что у меня была за жизнь?!
«Вот парадокс, – мучилась я мыслями, – деньги появились, и никакой от них радости нету». Ибо что нам, женщинам, нужно от денег? Одеться и покрасоваться, все остальное – патриархальная скучища. А мне даже интереса не было одеваться, потому что ходить просто некуда и не с кем – муж пахал почти круглосуточно.
– Ну пойдем хоть куда-нибудь, – ныла я.
– Это же не навсегда, – бормотал, засыпая, муж.
– Ага, когда мне будет 90, в коляске покачу на дискотеку, – хлопала я дверью и уходила укладывать Сандрика.
В один прекрасный день муж пришел домой какой-то загадочный и небрежно вручил мне длинный навороченный конверт с тиснениями.
– Это сегодня в офис принесли, – сказал он мимоходом. – Крутая тусовка предвидится, надо пойти в смокинге и с сюпрюгой в атласном чехле, а более респектабельных
Не веря своим ушам, я вскрыла конверт и на выуженном оттуда еще более навороченном листке с монограммами, эполетами, бантами и аксельбантами прочла, что какой-то-там рекламный холдинг проводит рекламную акцию с участием всех мыслимых местных и зарубежных ТВ, заинтересованных в присутствии бизнеса в Заказказье, с руководителями местных компаний и представителями деловых кругов.
– Правда, пришлось внести за участие 150 долларов… – слегка пококетничал Давид.
– ВАУ!!! – заорала я, изучив письмо до дырок. – Остался всего один день!
Сандрик бросил надевать папины туфли и с интересом воззрился на скачущую мать – обычно он видел меня сосредоточенной и хмурой.
Вся накопленная в бездействии энергия была брошена на решение одной колоссальной задачи: прийти на прием самой потрясающей парой! Эта колоссальная задача делилась на множество маленьких, но не менее трудоемких и жизненно важных: прическа. Одежда. Обувь.
А поскольку муж должен был служить мне выигрышым фоном, то задача удваивалась, превратившись в шесть разных проектов. Ну, скажем, над его прической думать нечего – набриолинится, и все дела. Значит, остается пять пунктов. И всего 24 часа.
От перевозбуждения я вертелась в постели, как ужаленная, и лишь под утро мой измученный феерическими картинами мозг отключился.
…Во сне меня истязали вспышки фотокамер, нацеленных на нас с Давидом, официанты с подносами пузырящегося шампанского и какой-то важный продюсер, которого должна была развлекать именно я, стоявшая на немыслимых шпильках в таком декольте, что полиция нравов уже была на подходе…
Адская скачка по магазинам, бутикам и толкучкам увенчалась приобретением Давиду сногсшибательного костюма Ди Стефано (серый буклированный твид, френч) и черного элегантнейшего наряда (отделка бархатом, Вадим). Честно говоря, ни одного ни другого я не знала и знать не желала, но – впервые за долгое время мы позволили себе шикануть, и это было упоительно.
Давид вдруг почувствовал вкус к мотовству и позволил коварным продавщицам соблазнить его на покупку часов себе и серо-голубого плаща неземной красоты мне. Я же только бешено вращала глазами, пытаясь его урезонить, но потом вспомнила, что деньги могут кончиться, а одежка останется навсегда со мной, да и плюнула на скромность.
Последним пунктом была парикмахерская.
Надо сказать, шла я туда с опаской. Ибо моя проверенная батумская Галя была далеко, а здешняя Цицо месяц назад вместо мелирования спалила мне волосы в патологический блондин, который я кусками закрасила каштановым цветом, оказавшимся с бордовым отливом.
Знаменитый на весь Тбилиси Гарик был поддат, лыс и очень весел.
– Гого-джан, ты трехцветный флаг на голове делала? – изрек он после ревизии материала.
Я было насупилась, но отступать было некуда.