Девять дней
Шрифт:
Проходит два часа, и большинство ребят сидят на льду, протестуя против того, чтобы продолжать тренировку. Мы работаем над тем, чтобы забрасывать шайбу «правильным способом». По некоторым причинам наши вратари сегодня решили не пропускать даже одну шайбу.
Видите ли, если бы это была игра против какой-нибудь другой команды, это было бы хорошо, даже великолепно. Но не позволять нам, их собственным товарищам по команде, забрасывать эти чёртовы шайбы в ворота, когда мы уже близки к смерти на льду, просто отстой.
И поскольку команде не удаётся забросить
— Вы не выйдете отсюда, пока все вы не забьёте хотя бы по одному голу, — вот что он сказал полчаса назад.
Ещё через час половина команды хочет сбежать и больше никогда не ступать на этот лёд. Или на любой другой.
— Отлично, идите выпейте что-нибудь, чтобы избежать обезвоживания, а потом тащите свои убогие задницы обратно сюда! — кричит он, отпуская нас максимум на пять минут.
Я наблюдаю, как мои товарищи по команде катятся к выходу, бегут, чтобы набрать немного воды в свой организм. Я остаюсь на льду. По крайней мере, до тех пор, пока я не увидел те же светлые волосы, которые я видел на том же самом месте пять дней назад.
Лили здесь.
— Который сейчас час? — спрашиваю я своего отца.
Он проверяет свой телефон и говорит:
— 5:42, а что?
— Разрешишь быстренько с кое-кем поздороваться?
Я наблюдаю, как мой отец осматривает арену, пытаясь найти того, с кем я хочу поздороваться. Когда он, наконец, замечает Лили, он усмехается, затем осматривает её с ног до головы.
— Ты уверен, что хочешь поздороваться с ней в таком наряде?
— Лили видала деньки и похуже, — говорю я, умоляюще глядя на него. Если они работают на Эйру, то должны работать и на меня.
Спойлер: Они этого не делают.
— Прекрати строить щенячьи глазки, дитя, — смеётся он. — Ты хочешь стать профессионалом, Колин. Ты не можешь просто так покинуть лёд ради какой-то девчонки.
— Но она не просто какая-то девчонка, папа. — Это правда. Лили для меня не просто какая-то девочка. Она гораздо больше.
— У тебя две минуты.
Я не теряю ни секунды и сразу же качусь к выходу на другой стороне льда и бегу навстречу Лили. Набегу я снимаю перчатки. Эти перчатки не позволяют мне слишком много двигаться. Или я просто хочу почувствовать её кожу на своей. В любом случае, я не против пока их снять.
Кажется, она не замечает меня, пока я не оказываюсь прямо перед ней.
— Классный наряд, — фальшиво хвалит она, прикусывая нижнюю губу, чтобы сдержать смех. — Ты должен мне рубашку.
Я резко втягиваю воздух.
— Это твой?
И, наконец, из горла Лили вырывается слабый смешок. Она кивает.
— Аарон позвонил мне до этого и спросил, есть ли у меня укороченный топ, который мне не нравится.
— Предатель.
— Мне нравится. Это снаряжение тебе идёт.
— Даже сейчас?
— Разве ты не должен быть на льду? — спрашивает Лили. —
— Ну и пусть. Мы же здесь не занимаемся какими-то запрещёнными делами.
— Что бы это могло быть?
Я не отвечаю. Вместо этого я смотрю на неё. Лили — такой человек, на которого я мог бы смотреть весь день и никогда при этом не заскучать. Она невероятно милая, но дело даже не в этом. Мне просто нравится смотреть на неё по некоторым причинам.
Я беру руки Лили в свои, поглаживая костяшки её пальцев. На них у неё несколько синяков. Интересно, откуда они у неё, но я не спрашиваю.
— Тебе не холодно? — её зелёные глаза пристально смотрят в мои. Она выглядит обеспокоенной за меня, и это заставляет моё сердце таять.
— Не так уж сильно. От прокатов по льду моё тело изрядно разогревается.
Она отвечает со вздохом.
— И то верно.
Я знаю, что Лили раньше занималась фигурным катанием. Но я не понимаю, почему она перестала, если ей всё ещё это нравится.
— Я должен выйти через полчаса. Мне нужно принять душ после тренировки, но я потороплюсь, обещаю.
— Тебе определённо нужно принять душ, мистер Вонючка.
— Я приму. Тренировка заканчивается через десять минут. Ты ведь подождёшь, пока я вернусь, верно?
— Нет.
Я приподнимаю брови. Она должна подождать меня, отказа я не приму. Лили отводит от меня взгляд, её глаза прикованы к моим товарищам по команде, которые, вероятно, прижались к стеклу, чтобы увидеть как можно больше. Любопытные задницы.
Я снимаю шлем, испытывая потребность поцеловать Лили в лоб. Это стало таким действием, которое мне нравится делать. По крайней мере, когда дело касается Лили.
— Колин! Тащи свою задницу обратно сюда! — я слышу, как мой отец кричит, но я пока отказываюсь обращать на него внимание.
— Ты это слышал, тупица? Твоё присутствие необходимо на льду, — говорит Лили.
— Очень жаль. Потому что я бы предпочёл бы быть здесь, с тобой.
Я кладу указательный палец ей под подбородок, упираясь в него большим пальцем, одновременно наклоняя её голову к себе. Я наклоняюсь и точно так же, как делал это раньше, оставляю медленный и нежный поцелуй на её лбу. Её кожа тёплая на моих губах, каким-то образом она наполняет моё тело таким количеством тепла, которого я никогда раньше не чувствовал.
Когда я отстраняюсь, то замечаю, что Лили прикусывает нижнюю губу, пытаясь скрыть улыбку. Она с треском терпит неудачу.
Я провожу большим пальцем по её губам, освобождая нижнюю губу Лили от её зубов.
— Не прячь свою улыбку. Она слишком красивая, чтобы прятать её, — шепчу я.
— Ты должен идти. Тренер Картер разозлится.
— Он мой отец. Он в любом случае разозлится.
— Да, но это твоя территория, Колин. Твоё место здесь. На арене играют в хоккей. Ты ведь хочешь стать профессионалом, верно? — я киваю. — Так что ты должен пользоваться временем на льду, которое у тебя есть, и совершенствоваться.