Девять королев
Шрифт:
В самом деле, мир был хорош. Под светлым небом, где проплывали редкие облачка да проносились птицы, зеленела долина. Луга пестрели цветами. Среди садов белели хижины фермеров. На холмах виднелась красная черепица крыш и блестели стекла окон богатых усадеб. Веял теплый ветерок, доносил запахи цветов, зелени и возделанной земли. В каменном русле ярко мерцала рябь на водах канала, высокие берега поросли изумрудным мхом, над ними парили голубые стрекозы.
– Красиво, – с улыбкой согласился Грациллоний, – но проигрывает в сравнении с тобой.
В самом деле, Дахилис была хороша. Ее
– Ой-ой! – рассмеялась она. – Ты учишься любезничать, милый? Берегись, римлянину подобает быть грубоватым!
Тропа лениво взбиралась к лугам, где паслись стада. Близ Иса было мало пахотной земли – зерно в город ввозили из Озисмии. Ребятишки-пастухи бросались к изгородям, полюбоваться на редкое зрелище – высокий нарядный мужчина, трое воинов в блестящих доспехах и знатная красавица. Собаки лаяли до хрипоты. Дахилис махала рукой и приветливо здоровалась с пастушатами.
Они нашли тенистое местечко и остановились отдохнуть и перекусить. Дахилис разложила на траве хлеб, масло, соленую рыбу, крутые яйца, поставила флягу с вином. Кинан покачал головой и отошел в сторону.
– Не нравится? – забеспокоилась королева.
– Он постится перед неким религиозным обрядом, – объяснил Грациллоний.
– О! – она поспешно сменила тему. Верика и Маклавий охотно развлекали ее разговорами. Заметив, что женщине не по нраву рассказы о войне и сражениях, легионеры предались воспоминаниям о родной Британии. Дахилис слушала, затаив дыхание.
– Грациллоний, дорогой! Как бы мне хотелось когда-нибудь побывать с тобой в твоей стране!
Центурион промолчал, но про себя подумал, что это маловероятно, а случись такая возможность, путешествие было бы небезопасным и вряд ли доставило бы ей удовольствие.
Они уже подъезжали к границе, когда тропа свернула к северу и круто пошла вверх. Канал превратился в обычный ручей со множеством маленьких водопадов и тихих заводей. Лес стал гуще, в тени под сенью деревьев играли солнечные зайчики. Здесь царила прохлада. Нимфеум открылся перед ними внезапно. И Грациллоний едва не ахнул от изумления.
Он раскинулся на дне широкой круглой долины между холмами, открытой с юга. Склоны холмов поросли диким лесом. На восточном склоне из-под груды валунов пробивался священный источник, а над ним, в тени огромной липы, стояло изваяние Матери. Все воды долины стекались в широкий чистый пруд, из которого выбегал ручей, дававший начало каналу. По глади пруда плавали лебеди. Вокруг расстилался шелковистый газон, по траве гуляли важные павлины. По краю лужайки с милой простотой были раскиданы беседки, клумбы и живые изгороди. На западной стороне открывалось здание Нимфеума, деревянное, но с классической колоннадой, выкрашенной белым. Небольшое здание с широкими окнами казалось легким, воздушным. Пара священных кошек богини возлежали на ступенях портика, под крышей ворковали Ее голубки.
Здесь, по преданию, собирались духи
Отряд Грациллония спешился. Лошадей привязали, и, охваченные радостным трепетом, люди направились к зданию. Их встретили семь женщин – младших жриц и весталок, в простых бело-голубых одеяниях. Девушки зашушукались, узнав короля. Старая жрица с достоинством произнесла слова приветствия. Услышав просьбу Дахилис, она улыбнулась и положила морщинистую руку на плечо гостьи.
– Воистину, ты получишь благословение, дитя, – как только отдохнешь с дороги, – она перевела взгляд на Грациллония. – Мужчины не допускаются к этому обряду. Не могли бы вы найти себе занятие на час-другой? Можете сами отвести коней в дом стражи: в такую погоду прогулка доставит вам удовольствие, а стражи рады будут поболтать. Позже вы сможете разделить с нами ужин и переночевать. Да, вы можете оставаться здесь сколько пожелаете.
– Благодарю за приглашение, – склонился перед ней Грациллоний. – Утром я должен вернуться в Ис, но до тех пор мы с радостью воспользуемся гостеприимством богини.
– Проводи их, Сэсай, – распорядилась жрица и, взяв Дахилис за локоть, увела ее в здание.
К оставшимся робко приблизилась девушка лет шестнадцати-семнадцати на вид, молча кивнула и пошла вниз по лестнице. Грациллоний вспомнил, что видел ее в храме Белисамы, когда приходил просить галликен о буре. Девушка была высока, с тяжелыми бедрами и лодыжками. На маленькой голове топорщились темные волосы; тонкие губы, тяжелый подбородок и длинный нос не красили ее лицо. Когда Грациллоний поравнялся с ней, весталка покраснела и потупилась.
Солдаты шли следом, ведя лошадей по лесной тропинке, уводившей за Нимфеум. Молчание стало напряженным. Грациллоний решил завязать дружелюбную беседу.
– Тебя зовут Сэсай?
– Да, повелитель, – пробормотала девушка, не поднимая глаз.
– А твоя мать?
– Морванилис. Она умерла.
Грациллоний мысленно выругал себя. Должен был догадаться. Ведь со всеми дочерьми своих жен успел познакомиться! Он с трудом припомнил: Морванилис – родная сестра Фенналис, обе они дочери Охталис от Куллоха. А девушка, судя по ее возрасту…
– Твой отец – Хоэль?
– Да, повелитель.
Снова напряженное молчание. Грациллоний задумался, о чем же с ней поговорить, и наконец выдавил:
– Ты счастлива?
– Да, повелитель, – монотонно повторила она.
– Я имел в виду, собираешься ли ты и дальше служить богине после того, как тебе исполнится восемнадцать?
– Не знаю, повелитель.
Грациллоний вздохнул и сдался. Бедняжка, должно быть, не только некрасива, но и туповата. Вряд ли ей удастся подыскать себе мужа, да и прожить одна не сумеет. Только и остается, что обет младшей жрицы – Белисама о ней позаботится.