Девять кругов мкАДА

Черкасова Ульяна

Марьяша вышла вперед и плеснула на меня ведро темной воды. Меня охватило таким холодом, что сбилось дыхание. А русалка взяла меня за руку и потянула. Ничего не понимая, я встал со стула и послушно пошел за ней, к плещущемуся под крышей озеру. Нечисть и люди, собравшиеся на эту странную «церемонию», забормотали и зашептались.

На грудь мне легла русалочья рука с острыми коготками. Ее губы – такие же холодные, как теперь моя щека, – шепнули мне на ухо ласково:

– Я же говорила, что пошла бы замуж за водяного. Будешь мне мужем?

И

ее голос – сладкий, нечеловеческий, чарующий – заполнил мои мысли блаженным туманом. Только туман от песен Гамаюн был золотистым и теплым, а русалочий – молочно-серым и искристым, как пузырьки шампанского. Сердце успокоилось, уже не билось как сумасшедшее, и весь этот подвал с нечистью и колдунами в одно мгновение из враждебного стал вполне симпатичным. Какая-то часть моего разума понимала: это русалочье колдовство, так они и утаскивали молодых парней на дно реки, но это было настолько приятно, что хотелось позволить делать с собой что угодно. Пусть чарует и утаскивает, я готов.

Мы дошли до самой кромки воды, и волны лизнули подошвы моих ботинок.

– Теперь ты наш, – сказала Марьяша тихо, заглядывая мне в лицо, и я не мог налюбоваться на ее зеленые глаза. – Прости, что раньше не говорила. Иначе ты бы сбежал, Валер. Мы все давно тебя ждали. Дух водяной все креп и креп и вчера сказал: готов, приводите новое вместилище. Ведите моего сына.

Я сглотнул.

– Моя душа умрет?

Взгляд Марьяши стал печальным.

– Не знаю. Мы больше ста лет ждали. Я бы не хотела, чтоб умирала. Пусть они обе в тебе живут, хорошо?

Не зная, что и ответить, я кивнул. С необъяснимой тоской обернулся на хмурого Арсения и Игоря, у которого в желтых глазах стояли слезы. Любовь Валентиновна переступила птичьими лапками и махнула мне пестрым крылом.

Острые русалочьи коготки пропороли ткань рубашки и плоть под ней. Я прерывисто вдохнул, когда горячая кровь хлынула из разорванной груди. А когти пробирались все дальше, пока что-то белесое и ледяное не ударило меня прямо в рану.

Я перестал дышать. Покачнулся. Упал спиной вперед, в черные воды. И сразу ушел на глубину, будто не было никакого подвала, а только неведомый бездонный омут.

Я все понял. И всех простил. В то же самое мгновение, как перестал быть человеком.

Моя душа слилась с душой водяного. В голову хлынули образы, знания, воспоминания, сердце зашлось от распираемых его чувств. Тот миг был прекрасен – как фейерверк, как любовь, как рождение и смерть одновременно.

«Здравствуй, сынок. Мы станем великими, правда?» – проговорил глубокий голос прямо в голове.

Тьма рассеялась только тогда, когда я вынырнул на поверхность. Ночные огни расцвечивали город оранжевым, золотым и багряным, впереди сверкали алые кремлевские звезды. На небе светил месяц, и дышалось легко, свободно, сладко. Теперь это была моя река. Мои воды. Мой город.

Так я наконец-то обрел себя, отца и свое место в мире.

Юлия

Бабчинская

Две царицы

1. Ариана Свиридова

Этот город душил ее. Держал в своих стенах, словно пленницу.

Не отпускал.

Красные всполохи все еще стояли перед глазами, обещая возмездие. Где она так согрешила? Когда? Почему именно она?

«Я… люблю тебя… Москва… – лились слова из динамиков, выплескиваясь на каменный пол Ленинградского вокзала. Ариана поймала свое отражение в витрине магазина: до смерти перепуганная, бледная, и этот безукоризненно белый костюм не утратил своего лоска ни на миг. – Люблю тебя…»

«Ненавижу».

Ариана прикрыла уши ладонями, зажмурилась, пытаясь собраться с мыслями. Сердце вновь ускорило ритм, заколотилось так сильно, что сбивалось дыхание.

Буря, ураган, молнии… Она вспомнила, как прибежала сюда прямо с презентации – растрепанная, обезумевшая. Как дрожащими руками покупала билет до Питера. Как металась по платформе, цокая шпильками по асфальту, словно белый флажок, который колыхало на ветру. «Сдаюсь, сдаюсь», – словно говорила она. Села в поезд, прикрыла глаза, чтобы перевести дух…

И снова очнулась, когда поезд прибыл обратно.

Еще позавчера это показалось ей собственной оплошностью. Она терпеливо купила новый билет – возвращаться Ариана не планировала. Как и в принципе переступать порог вокзала, вновь оказавшись в городской суете. Нет! Она этого просто не вынесла бы!

И вновь провал в памяти или же во времени. Она не знала. Было ясно одно – отсюда ей не выкарабкаться. Город поймал ее в свой капкан. Город, в который она так стремилась попасть после учебы.

– Ты стоишь, девчуля? – обратилась к ней старушка в панамке.

Ариана вздрогнула, неожиданно вспомнив того чудовищного человека в широкополой шляпе, который преследовал ее от самой презентации. Она могла поклясться, что тот исчезал и появлялся в самых неожиданных местах. Но его первое появление ей теперь не забыть.

– А?

– В очереди стоишь? Талончик брать будешь? Либо подвинься, а то глянь-ка какую корону отрастила. – И старушка бесцеремонно отпихнула Ариану в сторону, проворно нажимая на кнопки меню, чтобы заполучить заветный талон.

Рано утром, еще до открытия касс, здесь скапливался разношерстный народ. И все чтобы пораньше заполучить заветный билет дальнего следования. Вчера Ариана попробовала тоже изменить маршрут и взять билет не до Питера: взяла талончик, купила билет, пока ей спину прожигали завистливые взгляды. И ничего не вышло – она снова вернулась на вокзал. Заколдованный круг. И все меньше денег на счете. Точнее, практически нисколько.

О том, чтобы поехать к себе на квартиру, и речи не шло: не-воз-можно.