Девять месяцев до убийства
Шрифт:
— Нашел что-нибудь? — проворчал инспектор, встал на цыпочки и заглянул через плечо Эллери.
— Это всего лишь схема, в соответствии с которой слабоумный брат помогал Халькису одеваться, — сказал Эллери.
Эллери порылся в остальных ящиках, но, кажется, нс замечал ничего достойного внимания, пока не нашел в самом нижнем длинный, плоский запечатанный пакет. Он был адресован Джорджу Халькису, на 54-ю улицу Нью-Йорк-Сити. Пакет был украшен товарным знаком фирмы «Бэрет». Эллери вскрыл его. Там было шесть одинаковых красных галстуков.
Инспектор и Пеппер вернулись в библиотеку. Эллери еще раз
Странно, но выбор шляп был несравненно меньше. На полке сбоку лежали мягкая фетровая шляпа, котелок и цилиндр.
Эллери закрыл шкаф, вынул из комода пакет с галстуками и вернулся в кабинет, где застал Велье, который вел неспешный уважительный разговор с инспектором. Старый Квин вопросительно поглядел на него. Эллери успокаивающе улыбнулся ему и подошел к письменному столу, чтобы позвонить по телефону. На его быстрые вопросы невидимый собеседник, казалось, отвечал тоже моментально. Когда Эллери положил трубку, его лицо лучилось радостью. Он говорил с владельцем похоронного бюро Стерджесом и констатировал, что все принадлежности одежды, которые он нашел на кресле рядом с кроватью Халькиса, полностью соответствуют перечню одежды, которую Стерджес и его помощники сняли с покойного, прежде чем бальзамировать его. В гробу покойный Халькис лежал в одной из двух фрачных пар, которые у него были.
Эллери повертел в руках пакет и сказал возбужденно:
— Есть здесь кто-нибудь, кому эта вещь кажется знакомой?
Двое из присутствующих отозвались: Уикс и, разумеется, Джоан Бретт. Эллери ободряюще улыбнулся девушке, но обратился вначале к дворецкому.
— Что вам известно об этом, Уикс?
— Это пакет от Бэрета, сэр. В прошлую субботу его привезли сюда через несколько часов после смерти мистера Халькиса.
— Вы сами получили его?
— Да, сэр.
— И что вы сделали с ним?
Уикс удивленно поглядел на него.
— Я положил его на круглый стол в холле, у входа, если правильно припоминаю.
Улыбка на лице Эллери погасла.
— На стол в холле, Уикс? Вы вполне уверены? Позднее вы не брали его оттуда? И не перекладывали куда-либо?
— Нет, сэр. Я вполне уверен, что не делал этого.
— Странно… А вы, мисс Бретт? Что вы знаете об этом пакете?
— Я заметила его во второй половине дня в прошлую субботу — он лежал на столе в холле, мистер Квин.
— Вы дотрагивались до него?
— Нет.
Эллери вдруг сделался очень серьезным.
— Нет никакого сомнения в том, что кто-то из присутствующих здесь взял этот пакет со стола в холле и положил его в нижний ящик комода в спальне покойного, где я только что нашел его. Кто это был?
Никто не ответил.
— Видел ли еще кто-нибудь, кроме мисс Бретт, как этот пакет лежал на столе у входа в холл?
Все промолчали.
— Хорошо, — только и сказал Эллери. Он передал вещественное доказательство инспектору. — Я считаю необходимым, папа, отнести этот пакет с галстуками к Бэрету и выяснить, кто его заказал и кто его доставил.
Инспектор кивнул
— Вы слышали, Питготт, что сказал мистер Квин? Исполняйте.
Питготт спрятал пакет под пиджаком и исчез.
Инспектор призывно захлопал в ладоши, и по этому знаку все присутствующие сели прямо, как школьники за партами.
— На сегодня это все. Но, прежде чем мы простимся, хочу обратить ваше внимание на одно обстоятельство. На прошлой неделе мы искали здесь украденное завещание. Сейчас ситуация изменилась. Над каждым из вас без исключения висит подозрение в убийстве. Те из вас, кто занимался какими-то делами, как, например, вы, Слоун, и вы, мистер Вриленд, могут продолжать свои дела, как обычно. Но я обязываю вас, господа мои, по первому вызову предоставить себя в мое распоряжение. Вы, мистер Сюиза, можете отправляться домой… Впрочем, все остальные тоже могут быть свободны. Вас, Вудрафф, я исключаю из числа подозреваемых. Всем остальным дозволяется покидать дом только с особого разрешения и при условии точного осведомления о цели своего выхода!
Инспектор завернулся в свое пальто и пошел из комнаты, не прилагая ни малейшего усилия для того, чтобы как-то утихомирить рассерженную публику. Эллери последовал за ним, улыбаясь сам себе.
12
Вечерняя трапеза в доме Квинов протекала в тот незабываемый день в молчании. Их плохое настроение ничуть не улучшилось с приходом гостей. Эллери пригласил отужинать прокурора Сампсона и Пеппера. Они появились с озабоченными физиономиями и никоим образом нс могли повысить тонус честной компании.
Сампсон заговорил лишь после того, как отложил салфетку в сторону.
— Опять дело, в котором сам черт ногу сломит, Квин. Что ты думаешь по этому поводу?
Инспектор прищурился.
— На этот счет спроси моего сына. — Он уткнулся носом в чашку с кофе. — У него снова прорезался нюх необычайный.
— Ты и в самом деле воспринимаешь все слишком серьезно, папа, — сказал Эллери. — Здесь, конечно, есть свои сложности и заковырки, но… — Он пустил табачный дым через нос. — Я бы вовсе не стал утверждать, что это безнадежное дело.
— Что-что? — Все трое пораженно уставились на него.
— Убедительно прошу вас не приступать ко мне с ножом к горлу, — проворчал Эллери.
Сампсон сказал с вызовом:
— Я требую, чтобы вы прекратили темнить, Эллери! Что вам известно?
Эллери взял кофейную чашку.
— Еще слишком рано, мистер Сампсон. Вы должны дать мне время…
Сампсон подскочил и забегал по комнате.
— Снова эти пустые отговорки. «Слишком рано»!! 1 — Он взвился, как жеребец. — Что нового, Пеппер?.. Мне кажется, тут вообще не намерены что-либо говорить!
— Но, шеф… — уязвленно ответствовал Пеппер. — Белье установил много нового. Ну, например, Хониуэлл, церковный служка, показал, что калитка на церковный двор после похорон все время оставалась незапертой, но ни он, ни те, кто ему помогал, не заметили ничего подозрительного.
— Это еще ни о чем не говорит, — проворчал инспектор. — Церковный двор, садик между домами оставались без наблюдения. Сущий пустяк — проникнуть туда незамеченным. И особенно ночью.
— А что говорят соседи?