Девять месяцев по контракту
Шрифт:
Динка права, нормальной женщине нужен мужчина, а я так долго вела затворнический образ жизни, что теперь готова растечься лужицей у ног первого встречного. У ног человека, который когда-то растоптал и унизил меня.
После забора крови мы отправились к Варваре Степановне. Она осмотрела меня на кресле и сказала, что раскрытие шейки уже на целый сантиметр. Это значит, что роды близко, и при первом признаке схваток или отхождения околоплодных вод, я должна буду звонить Багримову. Он в свою очередь заберет меня из дому и доставит
— Мороженого? — спрашивает Димка.
Я выныриваю из воспоминаний и опять удивляюсь мягкому и спокойному характеру соседа. Он не давит, не наседает, не навязывается. И это здорово, потому что у меня есть время дать нам шанс.
— Лиз, будешь? — обращаюсь к дочери.
Она выглядывает из-за меня и согласно кивает. Молчаливая, нерадостная. Совсем на неё не похоже. Я часто слышала о том, что дети не всегда принимают избранника мамы, но не думала, что это произойдет с моей веселушкой Лизой. Кажется, нам двоим нужен серьезный разговор.
— Расскажи лучше, что у тебя нового? — прошу соседа.
— О, недавно я начал воплощать одну свою мечту в реальность. Хочу открыть платформу для инвесторов, — начинает Димка.
Вновь непроизвольно зеваю, хотя в его рассказе пролетают интересные мысли. Я же экономист, должна чувствовать себя в своей тарелке, когда слышу знакомые термины, но ничего подобного не происходит. Его рассказ приобретает новые и новые формы, разрастается в масштабах, и я делаю себе в голове пометку на будущее — никогда не спрашивать Димку о его работе.
Мы возвращаемся домой, когда уже стемнело. Я поднимаю взгляд на девятый этаж и вижу в окне застывшую фигуру мамы. Кто бы сомневался, что она не спит. Караулит, контролирует, бдит. Мы поднимаемся в лифте на девятый этаж и когда выходим, Лизка, вырвав от меня руку, убегает в квартиру к бабушке. А мы остаемся с соседом один на один.
— Дим, спасибо тебе. Всё прошло просто отлично.
— Мне показалось, что Лизе не очень понравилось, — виновато улыбается он.
— Ты тут ни при чем. Это я должна была её подготовить получше. Мы поговорим и…
В этот момент в моей голове звучит красный сигнал СОС. Димка жмурит глаза и приближает своё лицо к моему. Он… хочет меня поцеловать? Прямо сейчас? В ноздри вбивается непривычный запах табачного парфюма с горчинкой и последнее, что я думаю перед тем, как отвернуть голову в сторону — от Багримова пахнет гораздо притягательнее. Чёрт бы его побрал.
Губы соседа слегка задевают мои, но я удачно подставляю для поцелуя щёку.
— Дим, не надо… — прошу негромко.
Смотрю куда-то в пол, а не на него. Он отодвигается и открывает глаза.
— Прости.
— Я пойду домой. Меня Лизка ждёт. Волнуется,
— Да, конечно. Спокойной ночи, Ян. И до встречи.
Я закрываю за собой дверь и смотрю на отображение в зеркале. У счастливой женщины должны сиять глаза, а у меня ничего. Пусто внутри, будто умерло. Возможно, в тот момент, когда Тимур попросил меня уехать из номера и предложил денег, моё сердце навсегда утратило веру в мужчин? К счастью, для родных и близких оно живое, чувствует, бьётся, любит. Дочку любит. Лизу мою. И маму. По-своему, но любит.
Я по обычаю укладываю дочку спать. У нас одна на двоих комната, но я надеюсь, что в скором времени мы переедем в собственную квартиру и, если не получится купить двушку, однушку мы поделим на зоны. Хочу, чтобы у Лизки было личное пространство, парта и игровое место.
— Мам, можно я больше не пойду гулять с Димой? — спрашивает дочка.
— Он не понравился тебе?
— Нет, — кривит носик. — Если хочешь можешь с ним сама гулять, а меня лучше оставь с бабушкой.
— Конечно, я не стану тебя заставлять, — целую её. — Думаю, что в ближайшее время мама тоже никуда не пойдет.
После долгой пешей прогулки Лиза быстро засыпает. Я принимаю душ, включаю ночник, забираюсь под одеяло и открываю книгу. Текст проходит будто мимо меня, потому что я ощущаю болезненные тренировочные схватки. Они начались у меня примерно две недели назад, поэтому я не сильно волнуюсь на этот счёт — начнутся и перестанут.
Мне приходится вернуться в душ, потому что боли не утихают даже через час. Не помогает и таблетка но-шпы. Я понимаю, что мой контракт подходит к финалу и близится расставание с малышом. С грустью пакую свои личные вещи в сумку, заплетаю волосы в хвост. Одежды для малыша у меня нет — их, конечно же, для ребёнка готовят будущие родители, а не я.
— Слушаю, — снимает трубку Багримов после первого же гудка.
— Тимур, кажется, начинается.
Глава 14.
— Тимур, кажется, начинается.
— Я скоро буду. Собирайся, Яна, — отвечает строгим тоном Багримов.
Я начинаю глубоко и часто дышать в телефонную трубку, потому что с каждым разом схватки усиливаются, и мне становится всё труднее их переносить.
— Уже собрала свои вещи. Буду ждать.
Когда я была беременна Лизкой, всё шло по другому сценарию. Скорая помощь, одиночество, городской роддом со страшным железным креслом и грубым отношением медперсонала. Мне не совсем повезло со сменой, потому что я ни с кем не договаривалась заблаговременно. Акушерка только и делала, что требовала от меня гробового молчания и послушания. А слушаться не всегда получалось, особенно во время потуг. Ох, и разозлила я её тогда! Страшно вспоминать. Но я не жаловалась лишь потому, что знала — от неё зависит жизнь и здоровье моей дочери.