Девять правил соблазнения
Шрифт:
Он не поддался на провокацию и медленно протянул:
— Ревнуешь, Настасия?
— Конечно же, нет, — усмехнулась певица. — Разве можно эту серую мышку сравнить со мной!
Перед глазами помимо его воли возник образ Калли, вспомнились ее гневные речи, пылающие взгляды и накал чувств. Эта девушка совершенно не способна на холодный расчет, даже если бы ее специально обучали. Калли, которая отчаянно бросилась за ним, абсолютно не заботясь о том, как это могло отразиться на ее репутации, и все ради того, чтобы удержать от опрометчивого шага. Искренняя,
Ралстон грустно усмехнулся.
— В этом ты абсолютно права: вас невозможно сравнивать.
Когда до актрисы дошел смысл его слов, она широко раскрыла глаза.
— Да ты, наверное, шутишь! — расхохоталась Настасия. — Ты же не собираешься променять меня на эту... мышь?
Настасия, эта мышь — леди, — ушел он от ответа, — сестра графа. Изволь говорить о ней с должным почтением.
Ее губы изогнулись в кривой усмешке.
Конечно, милорд. Я лишь хотела спросить: неужели вы хотите, чтобы эта леди согревала вашу постель? И это при том, что вы могли бы иметь меня? Когда могли бы иметь это? — взмахнув рукой, указала она на свое роскошное тело.
Ралстон оставался совершенно невозмутимым.
По-видимому, я должен прояснить вам суть нашей договоренности. Позвольте мне это сделать. Все кончено. Вы должны перестать искать встреч со мной.
Настасия недовольно надула губы.
— Вы оставите меня с разбитым сердцем?
Ралстон удивленно приподнял бровь.
— Уверен, что ваше сердце еще долго не будет разбито.
Долгую минуту актриса пристально смотрела на своего любовника, и немалый любовный опыт подсказал ей, что маркиз Ралстон действительно потерян для нее. Он смотрел на нее и видел, как к Настасии приходит это понимание, и еще видел, что она уже просчитывает свой следующий шаг. Она могла бы стать его врагом, если бы не понимала, что общество всегда примет сторону богатого маркиза, тем более если дело касается заезжей певички.
Она улыбнулась:
— Мое сердце никогда не унывает, Ралстон.
Он коротко кивнул, принимая ее капитуляцию.
— Но ты, конечно, понимаешь, что такая девушка, как эта, ничего не знает о мире, в котором живем мы с тобой.
Он не смог удержаться и спросил:
— Что ты имеешь в виду?
— Только то, что ей потребуется любовь, Ралстон. Таким девушкам она всегда нужна.
— Меня мало интересует, в какие сказки верит эта девушка: для меня она всего лишь наставница моей сестры.
— Возможно, — задумчиво произнесла Настасия. — Но что для нее значишь ты?
Ралстон встал с кресла, поправил галстук, разгладил лацканы фрака, потом достал из жилетного кармашка записку Настасии и, положив ее на туалетный столик, вновь повернулся к певице, поклонился и вышел.
Глава 12
— Уф! — Капли крепко ухватилась за спинку кровати, когда Анна туже затянула льняное полотно, которым обертывала тело хозяйки. — Нельзя
— Можно, — ответила горничная, протягивая ткань у Калли под мышками и стараясь сделать все, чтобы грудь девушки стала по-мужски плоской. — А лучше скажи спасибо, что я вообще на это согласилась.
Калли посмотрела на свою быстро уменьшавшуюся в размерах грудь и, несмотря на неприятное ощущение сдавленности, улыбнулась:
— Я очень ценю, что ты, несмотря ни на что, мне помогаешь.
Анна ничего не ответила, лишь недовольно фыркнула и сильнее дернула ткань.
Время шло к вечеру, Калли и Анна уединились в спальне, чтобы подготовиться к решению очередной задачи из списка Калли — фехтованию.
Калли разработала тщательный план проникновения в фехтовальный клуб Бенедикта, замаскировавшись под молодого денди, только что окончившего университет и подбирающего подходящее заведение для занятий спортом. Она потренировалась говорить более низким голосом и сочинила целую историю для своего героя — сэра Маркуса Бретона, баронета из Озерного края. Она уговорила Анну тайком взять из гардероба Бенедикта старую одежду, включая и костюм для фехтования — ту одежду, пропажи которой он не заметит, — и целых две недели Калли вместе с горничной подгоняла костюмы по фигуре.
Сейчас на ней были перекроенные мужские бриджи, которые, Калли должна была признать, оказались поразительно удобными, хотя и испытала некоторую неловкость, переодевшись в мужское. Под бриджи она поддела толстые чулки, а обувью ей служили сапоги, выкупленные у молодого работника конюшни.
Пока Анна продолжала перетягивать Калли, желудок девушки скручивало от нервных спазмов. Она старательно гнала от себя мысли о том, какое унижение ждет ее, если откроется, что она, переодевшись в мужчину, явилась в одно из самых закрытых мужских заведений Лондона. Но Калли зашла слишком далеко, чтобы теперь все бросить.
Глубоко вздохнув, когда Анна в очередной раз затянула конец холста у нее под рукой, Калли взяла с кровати свой список и засунула под ткань, не желая отправляться из дома на такое трудное дело без своего талисмана. Повернувшись к Анне, она спросила:
— Ну? И кто узнает во мне леди? — Анна лишь подняла бровь в ответ на этот вопрос, и Калли добавила: — Похожа я на женщину?
— Да.
— Анна! — Калли бросилась к зеркалу. — В самом деле?
— Давай закончим этот маскарад, а потом посмотрим, что у нас получилось, — невозмутимо произнесла горничная.
— Ладно.
Калли повернулась к горничной, чтобы той удобнее было повязать галстук. Когда Анна справилась с галстуком, Калли надела бежевый жилет, а поверх — темно-зеленый сюртук, затем вновь села перед туалетным столиком, чтобы Анна прибрала ей волосы.
— Жаль, что тебя не будет рядом, когда я буду возвращаться домой, Анна. Как я все это запомню?
— Запомнишь, придется запомнить.
Калли сглотнула, наблюдая, как служанка надевает ей шляпу, тщательно убирая под нее все случайно выбившиеся прядки.