Девять принцев Амбера .Тетралогия
Шрифт:
— Не возражаю…
Я приказал часовому у потерны передать Хандену, управляющему Амбера, что мы направляемся в город и не знаем, когда вернемся. Он ответил, что как только его сменят, а это произойдет довольно скоро, он передаст. Пережитые в «Окровавленном Билле» события научили меня оставлять такие сообщения. Я не полагал, что нам угрожают какие-то опасности, но сообщить следует. Листья шуршали у нас под ногами, когда мы направлялись по одной из дорожек к боковым воротам. Ярко светило солнце, чему не мешало несколько прядей перистых облаков. Стая
— А у нас уже выпал снег, — проронила она. — Везет вам.
— Нас выручает теплое течение, — собравшись с мыслями, сообщил я, вспоминая кое-что рассказанное мне Жераром, — у этого течения отличный характер — оно делает наш климат более умеренным по сравнению с другими местами на такой же широте.
— Вы много путешествуете? — поинтересовалась Корал.
— Я путешествовал куда больше, чем мне хотелось бы, — проворчал я. — Особенно в последнее время. И мне не мешало бы на год осесть и пообрасти мясом.
— По делам или ради удовольствия? — поинтересовалась Корал, когда часовые выпустили нас из ворот, и я быстро осмотрелся в поисках притаившихся в засаде.
— Только не ради удовольствия, — ответил я, взяв ее под руку и направляясь по избранному мною пути.
Достигнув обжитых мест, мы некоторое время находились на главной площади. Я показал ей достопримечательности: резиденции знатных лиц, включая и посольство Бегмы. Однако она не проявила ни малейшего желания посетить последнее, заявив, что до отъезда ей все равно придется встретиться с соотечественниками в официальной обстановке. Чуть позже она задержалась в одной из лавок, чтобы купить пару блузок, распорядившись прислать счет в посольство, а одежду во дворец.
— Отец обещал мне приобрести пару сувениров, — объяснила Корал. И я знаю, что он забудет. Увидев счет, он поймет, что я не забыла об этом.
Мы осматривали улицы ремесленников и зашли освежиться в кафе на тротуаре, одновременно поглядывая за следующими мимо пешеходами и всадниками. Я как раз обернулся, чтобы рассказать ей анекдот о всаднике, когда ощутил начало козырного контакта. Несколько секунд я ждал усиления этого ощущения, но никакой ясности, кто меня вызывает, так и не возникло. Затем на мою ладонь легла ручка Корал.
— Что случилось? — спросила она.
Я сконцентрировался и мысленно протянул руку, пытаясь помочь вступить в контакт, но когда это проделал, тот, другой, казалось, отступил. Хотя создавшееся положение не было похоже на скрытую слежку, как это проделывала Маска, когда я находился в доме Флоры в Сан-Франциско. Может, со мной старается связаться какой-нибудь знакомый, но ему трудно сосредоточить внимание? Может быть, он ранен, или…?
— Люк? — позвал я. — Это ты?
Но ответа не пришло, а ощущение стало таять и, наконец, пропало совсем.
— С вами все в порядке? — забеспокоилась Корал.
— Пустяки. Мне кажется, кто-то пытался связаться со мной; а потом просто передумал.
— Связаться? Вы имеете в виду посредством Карты?
— Да.
—
— Вы могли знать его как Ринальдо, принца Кашеры.
— Ринни? — засмеялась она. — Разумеется, я его знаю. Хотя он и не любит, когда мы называем его Ринни.
— Вы действительно знаете его? Я имею в виду лично…
— Знаю, хотя с тех пор прошло немало времени. Кашера находится весьма близко от Бегмы. Иногда мы поддерживали хорошие отношения, а иногда не очень. Сами понимаете, как это бывает. Политика… Когда я была маленькая, у нас случались длительные периоды чуть ли не дружбы. Обе стороны часто наносили официальные визиты. И нас, детей, не раз оставляли вместе.
— А каким он был в те дни?
— О! Рослым, застенчивым, рыжим мальчишкой. Очень любил пускать пыль в глаза — показать, какой он сильный, какой шустрый. Помню, как однажды он разозлился на меня, когда я победила его в беге.
— Вы победили Люка в беге?
— Да, я отлично бегаю.
— Ну, вы просто чудо!
— Несколько раз он брал нас с Найдой покататься на яхте или на прогулки верхом. А где он сейчас?
— Пьет с Чеширским Котом.
— Что?
— Долгая история…
— Мне бы хотелось услышать ее. Я беспокоюсь о нем с тех пор, как случился переворот.
— М-м-да… — я просто подумал, как отредактировать эту историю, чтобы не выдать дочери премьер-министра Бегмы никаких государственных тайн, вроде родства Люка с домом Амбера… И поэтому я начал так: — Я знал его довольно долгое время. Недавно он навлек на себя гнев одного колдуна, и тот одурманил его наркотиками и засунул в один оригинальный бар…
Затем я еще долго рассказывал частично из-за того, что мне пришлось вкратце изложить и Льюиса Кэррола. Я пообщался заодно со знакомой дамой, проходившей мимо, а потом обещал Корал одолжить издание «Алисы» на тари из библиотеки Амбера. Когда я, наконец, закончил, она расхохоталась.
— А почему вы не привели Ринни сюда?
Ай-ай-ай! Я не мог объяснить ей, что, пока он не оправится, его способность смещать Отражения функционировать не будет. Его нельзя увести, пока не кончится воздействие наркотика. Поэтому я объяснил ей так:
— Часть заклинания воздействует на его собственные колдовские способности до тех пор, пока действует наркотик.
— Интересно… А Люк действительно сам колдун?
— Э-э-э… да… — промямлил я.
— А как он обрел такие способности? Когда я его знала, у него как будто не было признаков обладания колдовским искусством.
— Колдуны приобретают свое умение разными способами, но вы и так это знаете, — неожиданно я сообразил, что она гораздо умнее, чем отражало это улыбающееся, невинное выражение лица. У меня возникло сильное ощущение, что она пытается направить разговор к тому, что Люк пользуется магией Лабиринта, и это подскажет ей немало интересного о его происхождении. — А его мать Ясра — самая настоящая колдунья.