Девять смертных грехов. Часть третья
Шрифт:
— Тогда… — девушка подняла меч. — Я не настолько тебе доверяю, чтобы ради какого-то страха смерти рисковать всем. Лучше сразимся… Без него, — она кивнула на короля-лича, — только ты и я, два человека, два воина. Уверена, это будет интересно.
Я неожиданно понял, что могу сказать и что будет важно для Тамары Астарсис.
— Все, что я задумал, делается ради блага рода людского. Вот в чем я могу дать тебе слово, — сказал я и замер, ожидая продолжения.
Будет бой или…
— Что ж, — Тамара прикусила губу. — Пожалуй, мне этого хватит. И я тоже дам тебе слово: ты получишь мой
Она прижала сталь к ладони, пуская кровь и закрепляя сделку. Я повторил за ней, и через мгновение черный мир вокруг нас распался серым туманом. В реальности за все это время прошла лишь пара секунд. Я увидел, как рука Тамары отпускает меч, а потом… Все ее последователи упали на землю замертво, а один из незнакомцев в капюшоне за спиной директора Карла сладостно застонал. Но выжил. Жаль, учитывая, что я догадался, кого могла так зацепить связь с показавшим себя мечом похоти.
— Не получилось? — принц Астурийский воспользовался моментом. — Что ж, кажется, наши восточные соседи только что показали свою слабость.
— Если вы не покажете чего-то нового, то я действительно исключу вас из аукциона, — герцог Мирей окинул взглядом стоящую среди трупов Тамару Астарсис.
Девушка только плечами пожала:
— Пока мне нечего сказать, но я подожду тут, чтобы узнать имя победителя.
Герцог кивнул, принимая решение посланницы Востока, и снова повисло молчание. Каждому из собравшихся было что сказать и что предложить, но они хотели сделать это в лучший для себя момент. И точно никому не хотелось попасть в глупую ловушку, как молодая рука императора…
— Сорок капель, — Мирей напомнил, что время не бесконечно.
— Мы хотим отдать голос и свою поддержку Мануэлю де Луне, — неожиданно тишину нарушил голос директора Карла. Он говорил не от себя, а от стоящих за его спиной членов братства, и тем удивительнее было такое решение.
— Что?.. — шепот Марии показал, что она тоже не может ничего понять.
— Они точно что-то задумали, — Монашка то смотрела на директора, то иногда переводила взгляд на отряд франков. Да, у правнучки Генриха Бургундского из рода самого Роберта Благочестивого были причины не любить нынешнюю династию.
— Кажется, у нас появился лидер. Как неожиданно, — герцог Мирей обвел взглядом собравшихся. — Я, конечно, ожидал, что вы будете что-то предлагать мне, но, не буду спорить, обладателя нового девятого меча можно объявить и так.
— Братство, что бы они о себе ни думали, это лишь малая сила нашего мира. Что они могут против королей? — Карлосу-Эдуарду надоело молчать. Он так красиво вывел из игры имперцев, и тут его планы посмели нагло нарушить. — А я предлагаю тебе, герцог Мирей, место подле моего трона. Первый после наместника бога на земле. Не только ты, но и твои сыновья. Ты ведь не просто так приблизил их в этот день, твой род важен для тебя.
— Опасный человек этот принц, — оценило его речь сердце нежити.
— Я бы не сказал, что постоянные отсылки к своему происхождению смотрятся сильно, — возразил я.
— Тебе все же не хватает опыта, — усмехнулся король-лич. — Смотри, он опять бьет не там, где говорит. В прошлый раз он так столкнул лбами тебя и Тамару. Думаешь,
— Не все. О том, что мы заключим союз, он не догадался.
— Об этом нельзя было догадаться тогда. Но теперь он знает. То есть вывел из игры очевидного сильного противника и проверил предположения о слабом. Сейчас то же самое. Ну же, думай.
— Он принижает братство, выделяя их очевидную слабость по сравнению с официальной властью. То есть провоцирует показать силу, которую те скрывают.
— Точно, продолжай.
— А еще он бьет по повелителям нежити. Они, очевидно, в сильном положении, так как один из них ходит в теле сына герцога и связан с ним. И принц хочет превратить это преимущество в слабость. Для этого напоминает про род, для которого сила нежити может стать яркой вспышкой, но в итоге приведет к неминуемому угасанию. Вы же не можете иметь детей?
— Не можем, — согласилось сердце нежити.
А герцог Мирей тем временем недовольно хмурил красные брови. Интересно, слова принца на самом деле смогли его задеть или это только игра? Интересный у нас аукцион получается. Никто ничего не предлагает, а только старается выбить всех остальных, чтобы в итоге ничего не платить самому.
— Отец, — голос цзиньши был похож на скрип выброшенного на берег старого корабля. — Не забывай, что есть вещи важнее власти. Например, жизнь.
— Угрожаешь? — принц повернулся к повелителю нежити.
— Напоминаю, каким чудом вы смогли победить скверну и загнать ее в подполье. Вот только что-то я больше не вижу среди вас нового Карла Великого, способного объединить силу рода людского! А даже если бы и был, то вспомни… Получила ли скверна свой меч? Смогли ли появиться среди тварей кто-то выше обычных офицеров? А потом посмотри на меня и представь, что я сделаю с девятым мечом в руке. Кто сможет меня остановить?
— Ты слишком много о себе возомнил, — первая принцесса, до этого молча стоявшая рядом с Карлосом-Эдуардом, сделала шаг вперед. — Девятый меч будет силен, но… Он всего лишь один из серии, не больше и не меньше. И тогда, чтобы диктовать свои условия миру, тебе придется победить остальные восемь мечей. Сможешь?
Девочка положила руку на белую перевязь с простой стальной рукоятью, торчащей из ножен, и в тот же миг на плечи словно упало с десяток Мануэлей де Лун. Шевелиться? Сражаться? Несколько мгновений я думал только о том, чтобы не преклонить колени. Получилось, и, кажется, я даже прикрыл остальных наших. А вот среди воинов братства и франков не меньше половины рухнули на землю.
— Седьмой меч, меч уныния, — цзиньши оценил демонстрацию силы. — Иногда вы, люди, можете удивить.
— А иногда мы можем использовать не грубую силу, а голову, — принц франков впервые нарушил молчание. Кажется, уж очень сильно ему не понравилась слабость пришедших с ним людей. — Герцог Мирей, — игнорируя всех, он повернулся к хозяину Кузни, — тебе тут предлагают надежду, власть и силу, — он поочередно кивнул на меня, Карлоса-Эдуарда и цзиньши, — но как насчет мудрости?