Девять унций смерти
Шрифт:
Шарц напрягся. Собеседник внезапно стал ему неприятен. Черт, еще так недавно он восхищался этим профессионалом, а теперь… Теперь этот человек пришел за книгой ядов. И наплевать, что он свой, что у него работа такая…
«Наплевать?! У тебя самого совсем недавно была точно такая же работа. Или забыл?»
«Наплевать! Я тут над противоядиями работаю, да только ли я… весь университет ночами не спит, а эти… Тоже мне — олбарийцы! От имени и по поручению, видите ли!»
— Берите, — сухо сказал Шарц, так и не сумев подавить неприязненные нотки в голосе. —
— И проваливайте! — восхищенно закончил старик и весело рассмеялся. — Ах, коллега, вы так молоды! Счастье, что вы стали лекарем. Наша работа — не для вас.
Он взял книгу, быстро ее просмотрел, поднял глаза на Шарца и улыбнулся.
Шарц вскипел, захотелось сказать что-то резкое, обидное. Но легкая старческая рука удержала его от высказываний. Одним касанием старый лазутчик успокоил его. Шарц выдохнул.
— Идемте со мной, коллега, — кивая на окно, предложил старик.
«Ходить куда-то с этим отравителем?» — вновь вскипел Шарц.
— Я занят! — отрезал он. — Раз вы забираете книгу уже сейчас, значит, мне нужно поторопиться. Откуда мне знать — где, когда и кому понадобится помощь?
— Помощь нужна вам, коллега, — заметил старик. — И мне приказано оказать ее.
— Приказано? Кем?
Гномы быстро вспыхивают и так же быстро остывают, т>не стоит злить гнома всерьез. Всерьез разозленный гном обычно останавливается тогда, когда вокруг него остаются одни лишь руины. Шарц усилием воли подавил в себе желание разнести все вокруг, в первую очередь голову собеседника.
— Мой господин, лорд-канцлер Роберт де Бофорт приказал мне совершить одну акцию в вашем присутствии, — сказал старик.
— Вот как?! — выдохнул Шарц, сражаясь с демонами собственного бешенства.
— Именно, — словно не замечая этой борьбы, продолжал старик. — Он настоятельно требовал вашего присутствия.
— Приказать что-либо мне может только герцог Олдвик, — ехидно откликнулся Шарц, наконец совладавший с собственным гневом. — Я не являюсь вассалом вашего господина, и чего-либо настоятельно требовать он может, пока солнце не почернеет!
— То есть до ближайшего солнечного затмения? — развеселился старик. — Это слишком долго, коллега!
— Черт, я хотел сказать — никогда! — сердито фыркнул Шарц.
— Мы предвидели эту ситуацию, — улыбнулся старик, доставая пергаментный свиток и протягивая его Шарцу.
Свиток был запечатан печатью герцога. Шарц распечатал его и прочел: «Сэру рыцарю Хьюго Одделлу! От сэра рыцаря Руперта Эджертона, герцога Олдвика предписание. Дорогой сэр, вассал и брат! Прошу вас незамедлительно отправиться с подателем сего и узреть все, что он намерен вам показать. Сие важно для блага Олбарии и вашего душевного спокойствия. Сэр Руперт Эджертон. Герцог Олдвик».
Размашистая подпись герцога не оставляла места для сомнений. А уж то, что герцог умудрился в почти официальном послании назвать его братом…
— Я иду, — сказал Шарц.
— Вот
— Да, — сказал Шарц.
— Я бы предложил вам одеться, — проговорил старик. — Зима все же. Холодно.
Ни слова не говоря, Шарц натянул на себя зимнюю одежду.
— Я готов, — сказал он.
— Идем, — промолвил старик.
Он повернулся и шагнул в окно. Шарц последовал за ним.
Город остался позади, закрылся как книга, мелькнув переплетом крепостной стены. Как свиток свернулся пригород. Мелькнул неяркими огоньками и скрылся. Угрюмый ночной лес надвинулся уснувшей на дороге тучей, нахмурился непроглядной тьмой. Лишь снег скрипит под ногами да смотрит сверху огромная ночь.
— Куда мы направляемся? — спросил Шарц.
— Здесь неподалеку есть одно хорошее место, — ответил старик. — Уже недалеко.
«И в этом-то „хорошем месте“ он нас тихонько прирежет!» — хихикнул лазутчик.
«А смысл? — откликнулся шут. — Все тайны выплыли наружу. Поздно уже убирать кого бы то ни было! Да и не написал бы герцог такое письмо, если бы…»
«Твоего герцога обманули, как маленького, — фыркнул лазутчик. — Его обмануть — раз плюнуть!»
«Ты зато очень проницателен! — рассердился лекарь. — Вот и позаботься о том, чтоб мы остались живы!»
«О чем здесь говорить? — удивился сэр рыцарь. — Как вассал герцога, я должен повиноваться его письму…»
— Ну, вот и пришли, — заметил старик. — Нас отсюда никому не видно, я проверял.
Выплывшая из-за туч луна бледным светом залила небольшую низину, в центре которой, рядом с ними, высился широкий и плоский камень.
— Хорошее место, — довольно сказал старик.
— Хорошее место для… чего? — спросил Шарц.
— Для того, чтобы выполнить приказание моего господина, — ответил старик.
Жуткое подозрение вновь посетило гнома. Именно так, с соблюдением всех формальностей, казнили предателей среди своих многие секретные службы. Не просто убить, но зачитать приговор и казнить с соблюдением тайного ритуала.
«Но я же ни дня не состоял в олбарийской секретной службе! — возмутился лазутчик. — А кроме того, этот переросток, он что — и правда собирается справиться со мной один?»
— От имени и по поручению Его Величества короля Джеральда, согласно приказанию лорда-канцлера Роберта де Бофорта… — звучали на морозе спокойные слова старика.
«Да он и впрямь будто приговор зачитывает!» — мелькнуло у Шарца.
А старик положил на камень книгу, ту самую книгу ядов, олбарийский список, одна штука. Положил — и выхватил из складок плаща небольшой стеклянный шар. И пока Шарц недоуменно таращился на все эти странные приготовления, старик одним коротким движением разбил шар о твердый кожаный переплет книги, олбарийский список, экземпляр один. Книгу охватило пламя! Шарц охнул. Фаласский негасимый огонь ни с чем нельзя перепутать. Жадное пламя будет гореть, пока не пожрет все, чего коснулось.