Девятая рота. Дембельский альбом
Шрифт:
— Ну, ни хрена себе! — вырвалось у Лютаева. — Не иначе как Бог нам помогает?
— Вообще-то я в Бога не верю, — заметил Басаргин.
— Ну и дурак. Смотри! — Лютый перешел во вторую пещеру и похлопал рукой по уложенным в штабель ящикам, некоторые из которых были разбиты рухнувшими на них камнями. — Давай берись, вытаскиваем их наружу…
Находки превзошли все ожидания. На тяжелых защитного цвета деревянных контейнерах была нарисована черной краской свастика и сдвоенные молнии — отличительный знак войск СС.
— Басаргин, а ты хоть знаешь, что это?
— Понятия
— Это не что-то, воин. Это — резервный склад воздушно-десантной дивизии СС. Они воевали здесь в тысяча девятьсот сорок третьем году. Вернее, не сами воевали, а чеченскими руками. Дирижеры, инструкторы, то есть, были немецкие, вооружение и техника тоже. А музыканты были местные. Ты понял? Потому-то и вход в пещеру — рукотворный, а не природный. Помнишь, я тебе говорил об этом.
— Помню. А откуда вы это все знаете? — удивленно спросил солдат.
— А оттуда, что есть у меня в славном городе Красноярске хороший друг — старик Пахомыч, ветеран войны. Он здесь в сорок четвертом воевал с бандформированиями немецких приспешников. И рассказывал мне, что немцы по всем этим горам в неприступных местах такие склады устраивали. Они знали, что биться тут придется не год и не два: война в горах — дело серьезное. Значит, в первую очередь нужны базы неприкосновенного запаса. Представь, что наши зажали в окружении здесь, скажем, батальон СС. Не проблема! Ты посмотри! Боеприпасов не только на батальон — на полк хватит… А ну, пацан! Шевели копытами! Переносим ящики на свет, поближе к выходу!
Всего они так и не вытащили, но и того, что достали, хватило бы с лихвой на неделю войны.
— Малыш, вот это удача… — Не веря своим глазам, говорил Лютый, рассматривая трофеи.
Все, что когда-то с немецкой аккуратностью укладывалось в промасленные ящики, внутри было еще раз проложено плотной вощеной бумагой, обернуто влагопоглощающей тканью и пересыпано каким-то хитрым порошком. В таком виде это добро может храниться если не тысячу, то хотя бы лет сто уж точно.
В одном из ящиков Лютый, чуть ли не рыдая от счастья, нашел радиостанцию и динамо-машину для ее запитки. Все в рабочем состоянии. А в других обнаружил мины с часовым механизмом, десяток новеньких, смазанных маслом шмайсеров с комплектами боеприпасов, несколько парабеллумов, фирменные эсэсовские кинжалы, альпинистское снаряжение, шипованные ботинки… Олег тут же переобулся в отличные немецкие берцы.
Но еще больше его удивило содержание последнего ящика. Там были парашюты!
— Хэндэ хох! — неожиданно услышал Лютаев у себя за спиной.
Сначала он вздрогнул, потом медленно обернулся и разразился семиэтажной матерной тирадой… Перед ним в картинной позе, широко расставив ноги, со шмайсером наперевес застыл Юра Басаргин — в полном облачении рядового Ваффен СС.
— Товарищ старший прапорщик! — умоляющим тоном попросил Басаргин. — А можно, я вот так прямо к нам в часть и заявлюсь? Представляете, подхожу я к нашему КПП и говорю дежурному: матка, млеко, курки, яйки давай…
— Я тебе счас твои яйки оборву, — заорал на него
— Ну, вижу, — мальчишка в один момент посерьезнел.
— От нашей сильно отличается? Разберешься?
— Да запросто. Она же старая, в десять раз примитивнее нашей. Только надо антенну снаружи развернуть как можно дальше и подвесить.
— Погоди выходить. Сначала вот это надень, — он показал рукой на парашют. Давай, помогу тебе надеть подвесную систему.
Экипированные с немецкой обстоятельностью и вооруженные до зубов, они взяли рацию, динамо-машину и направились к выходу из пещеры.
— Погоди, — сказал Лютый, возвращаясь к ящикам. — Я парабеллум возьму и кинжал эсэсовский на память. Стань отличная.
— А можно мне тоже кинжал?
— Перебьешься, нижним чинам не положено.
— Командир… — едва не заплакал Юрка.
— Хотя ладно, не помешает. Не пропадать же добру.
Они вышли из пещеры, щурясь от яркого света.
— Але! Красавец! — спохватился вдруг Лютый. — Ты чего, в натуре, в фашистской форме уходить собрался?
— Ну, товарищ старший прапорщик! Ну что вам, жалко? — заныл солдат.
— Я сказал — сними эту гадость. Видишь, я в одном свитере.
— Товарищ полковник!
— Нет.
— Товарищ генерал армии!
— Ладно, хер с тобой, — засмеялся Лютаев.
— А зачем мы все-таки парашюты надели? Вместо броников? — поинтересовался Басаргин.
— Все вопросы потом, партайгеноссе Базар. Усек?
— Нет, — честно признался воин.
— Не мотай мне нервы, фашистская морда, а то пристрелю за Родину, за Сталина!
— Яволь, майн либер херр!
— Сам ты хер, фриц проклятый! Давай связь!
— Я не фриц, товарищ фельдмаршал. Я — Штирлиц! Земля! Земля! Я — Девятка! Земля! Земля! Я — Девятка! Прием! Земля! Я — Девятка! Прием!
И вдруг — уже не ждали беды, а она пришла — откуда-то сверху ударили по ним из автоматов.
— Базар! В укрытие с рацией! — заорал Лютаев. — Продолжай вызывать!
Сам тут же сгруппировался, перекатился за большой камень у самого входа в пещеру, занял рубеж обороны и долбанул в небо из шмайсера. Четко заработала немецкая машинка! Как старый надежный «Зингер». Даром, что пятьдесят лет в пещере провалялась. Одно было непривычным — затворная рама слева, а не справа, как у нашего «Калашникова», и рассеивание при стрельбе значительно больше.
— Ну, что ж ты, сука фашистская, нос-то задираешь! — ругался Лютый на шмайсер, заметив при стрельбе, что при длинных очередях ствол слишком сильно уводит вверх. Но уже через несколько секунд он приноровился — сказывался высокий класс огневой подготовки.
По радисту в пещере сверху били одновременно человек пять. А Юрка, как на грех, спрятался не очень надежно — у самого края входа в пещеру. Угол рации был на виду. Но он продолжал вызывать! Вызывал Землю, наплевав на опасность.
По Лютаеву работали пять автоматчиков. И снять эти цели на такой верхотуре из шмайсера было практически невозможно. А в горах побеждает тот, кто находится наверху.