Девятая стрела Хаоса

Рудаков Алексей Анатольевич

Нет! Решительно что-то сильно прогнило на этой планете, если опора губернаторской власти пошла рука об руку с мятежниками.

Но полно рассуждений!

Надо сообщить Шорову о моём открытии.

Хочу активировать связь, но тут кусты, те самые, близкие, раздвигаются и на опушку выходят двое. Первым идёт уже знакомый мне паренёк. За ним, чуть отстав, появляется седой мужчина, почти старик. Отойдя от кустов на пару шагов, парень поднимает над головой винтовку, приветствуя подкрепление и там, заметив его жест, взлетает вверх с десяток разномастных стволов. Увидев

ответ, парнишка аж подпрыгивает на месте - видно, что он готов сломя голову ринуться через луг, торопя прибывших. Его порыв останавливает старик. Что-то негромко сказав, он кладёт свой ствол, такой же охотничий, как и у паренька, на сгиб руки и, окинув взглядом надвигающиеся треугольники, скрывается в кустах. Оставшийся один паренёк нерешительно косится на кусты, делает шажок вперёд, другой - я уже жду, что он нарушит приказ, но пересиливает себя, выплеснув эмоции в размахивание своим стволом.

Ну и славно.

Перевожу взгляд на отряды. Дальномер, уловив моё желание, принимается высвечивать дистанции до быстро шагающих фигур.

170...150...130...

Быстро идут.

Поворачиваю грав-ган и прижимаю кнопку нужного режима. Его дальность, я смутно помню ТТХ этого ствола, не то сто, не то восемьдесят метров. Подожду.

110...100...90.

Подняв оружие навожу чёрный зрачок эмиттера на первый отряд, но, чуть поколебавшись, опускаю ствол.

Нет.

Первого - пропустим. И второй отряд - тоже. Бить надо в центр колонны - тогда, в начавшейся панике, не до стрелка будет. Как это - первые две группы прошли, а третью - накрыло?! Решат, что здесь мины, на кратность настроенные. Замрут, опасаясь лишний шаг сделать - вот тут я их и прищучу.

Первый отряд проходит в полусотне метров от меня. Я чую запах множества пропотевших тел и в мои уши влетают неразборчивые обрывки разговоров. Идите, грешники, идите, радуйтесь жизни, не зная, что суд, именем Его, уже состоялся, и что всех вас ждёт кара, достойная преступлениям вашим.

Вот только виновны ли они? Из глубин памяти поднимается треугольная головка. Или они, как и мы, виновны только своим желанием жить? Честно и по своим законам? А, инквизитор? Что скажешь?

Зажмуриваюсь, отгоняя видение, а когда открываю глаза, то передо мной шевелится многоногая гусеница третьего отряда.

Пора! Прочь сомнения! Благо я им несу, от греха освобождая!

Плавно тяну скобу спуска и грав-ган, издав негромкий шелест, окутывает свой срез лёгкой сиреневой дымкой.

Облачко такого же цвета, разве что более яркое, проявляется перед грудью лысого, и обильно потеющего толстяка, шагающего в середине третьего треугольника. Пол секунды он непонимающим взглядом смотрит на возникший феномен, а когда миг истекает, его лицо перекашивает гримаса боли.

И не только его!

Быстро разрастающееся облако окутывает почти весь отряд и мятежники, оказавшиеся в этой невесомой дымке, начинают корчиться, перемалываемые и перекручиваемые гравитационными волнами.

Пара секунд, и там, где только

что шагало десятка три человек, парит красное озерцо.

Страшное оружие грав-ган. И страшен режим этот - мясорубка который.

Второй отряд, услышав предсмертный стон своих товарищей, останавливается. Люди начинают разворачиваться и я, переведя ствол на них, жму спуск.

"Зона нестабильной гравитации" - всплывает в памяти официальное название этого режима, когда начинает исходить паром второе озерцо.

"Эффективно против небронированных и слабобронированных целей", - продолжают лезть подсказки: - "Против тяжёлой брони и техники эффективность обратно пропорциональна массе цели".

Появление третьего водоёма, или - "кровоёма?" совпадает с градом картечи, рубящей ветки у меня над головой.

Заметили?

Нет... По площадям бьют. Посылают заряды на удачу, авось и заденут. Доворачиваю ствол в сторону последнего, четвёртого отряда, но прежде чем мой палец касается спуска, сразу несколько пуль бьют меня по голове и плечам. Их попадания мне не страшны - что могут сделать градины мягкого, пусть и тяжёлого металла силовой броне?

Ничего!

Страшно другое - часть прилетевших в меня подарков, рикошетит и, издав пронзительный визг, рубят соседние ветки.

Раскрыт!

Все оставшиеся стволы направляются на меня и я, поняв, что шансов спрятаться нет, привстаю, вскидывая грав-ган.

Наши залпы одновременны.

Заваливаясь на спину, ощущая множество ударов, наполняющих тело болью, я успеваю различить сиреневую хмарь, окутывающую отряд.

– Жрец? Жрец?
– Слышу голос Шорова, и мучительно пытаюсь вспомнить - а был ли щелчок перед этим? Был, или нет? Почему-то именно этот вопрос для меня важнее всех загадок мироздания и я молча морщу лоб, пытаясь решить эту загадку.

– Жрец? Ты жив?

– Жжжж...

– Не слышу! Жрец! Помехи на линии! Ты жив? Ответь!

– Жжжиии...Ааарррх!
– Выбитый выстрелами воздух наконец наполняет лёгкие и я, глотая его как воду, выдавливаю:

– Жив! Подкрепление...
– новый вдох - как же хорошо дышать: - Перебито!

Запись номер МХХР-24-ССВА-025

Отче!

Надеюсь, нет - уверен, что Ты, и сам будучи воином, понимаешь всю сложность вознесения молитв Тебе на поле боя. Понимаешь - и не осудишь меня за пропуск, ибо только от желания лучшим образом служить Тебе, это проистекает.

Верен я Тебе и сердце моё, по-прежнему полно любви к Тебе, хоть и искушают меня деяния слуг твоих доверенных. Это как же надо было довести стадо твоё, чтобы оно против пастырей своих поднялось?!

Укрепи веру мою, не дай сомнениям ростки пустить!

Запись номер МХХР-24-ССВА-026

Шоров появился, когда я, уже полностью восстановив дыхание, возился с замками шлема, пытаясь стащить с головы осточертевший горшок. Пальцы дрожали и раз за разом соскальзывали с защёлок, впустую цапая воздух.