Девятнадцать писем
Шрифт:
Я хочу, чтобы к возвращению Джем всё было идеально. Дом именно такой, каким был, когда она уехала, хотя я приготовил для неё отдельную комнату. Её место в нашей кровати, рядом со мной, но я знаю, что это произойдёт не сразу. Я скучаю по ней... нет, я хочу её, но если ей нужно время, то я ей его дам. Я просто на седьмом небе от счастья, что она снова будет дома.
Как только продукты убраны, я ищу вазы в шкафчике под раковиной. По пути домой я обошёл трёх разных флористов, чтобы купить любимые цветы Джеммы, каждый стебелёк, который смог найти. Это те же цветы, которые я подарил ей на нашем первом свидании и дарил на каждом свидании с тех пор — и
Как бы отчаянно мне не хотелось, чтобы она вспомнила те времена, я делаю это не поэтому. Я делаю это потому, что хочу увидеть её реакцию, как её лицо засветится, прямо как раньше. Этот взгляд; Боже. Я скучаю по этому взгляду. Это прелесть, чистая красота. Счастье, которое я вижу на её лице, заразительно.
Я закрываю глаза и вспоминаю. Мне нужно цепляться за эти воспоминания, чтобы продержаться. Однажды она снова меня полюбит, я очень верю в это. Другое представить невозможно.
* * *
Проходя через автоматические двери реабилитационного центра, я чертовски нервничаю — но по-прежнему улыбаюсь.
— Доброе утро, — говорю я Оливии, молодому секретарю за стойкой.
— Доброе утро, мистер Спенсер.
Персонал, как и в больнице, относился к Джемме замечательно. Я и просить не мог о лучших людях, чтобы заботились о моей жене.
Я всё ещё привыкаю к чувствам, которые охватывают меня каждый раз, когда я вижу её теперь: смесь любви, ликования и сковывающего страха. После аварии я сказал себе, что буду благодарен, если она вернётся в любом состоянии, и это так, но я не был готов к этому. Как она может так просто забыть связь, которая была между нами? Как она может не чувствовать этого, когда я всё ещё чувствую? Для меня эта связь как никогда сильна. Как она могла забыть, как сильно любит меня? Потому что я знаю, она любила меня так же сильно, как я люблю её. Я чувствовал её любовь каждый день своей жизни. Как это может исчезнуть за одну ночь?
— Добро утро, дамы, — говорю я, заходя в палату Джеммы. Моя взгляд кратко скользит мимо Кристин и Рэйчел, прежде чем остановиться на Джем, и моя улыбка тут же сходит с лица, когда я вижу выражение её лица. Слегка повернув голову, я снова смотрю на Кристин, затем на Рэйчел. У них обеих точно такие же серьёзные лица. Моё сердце проваливается. Что-то происходит. Они не разрешают Джемме ехать домой?
— Всё в порядке? — спрашиваю я Джемму, подходя к кровати. — Что-то случилось?
Она наклоняет голову, и я ненавижу, что она не может смотреть на меня.
— Нам нужно поговорить, — произносит она так тихо, что я едва её слышу.
— Конечно, — отвечаю я, хоть мой желудок подсказывает, что мне не понравится то, что она хочет сказать. С разговорами у нас всегда всё было хорошо. Мы редко ругались. За девятнадцать лет я, наверное, могу по пальцам одной руки посчитать, сколько у нас было споров.
— Мы дадим вам двоим пару минут, — говорит Рэйчел, уводя Кристин к двери, через которую я только что зашёл. Сочувствующий взгляд Рэйчел по пути к выходу только увеличивает моё беспокойство.
Я наблюдаю, как Джемма медленно опускает ноги с края кровати и садится. Гипсовую повязку сняли и заменили на пластмассовый лангет. Она по-прежнему хромает, когда ходит, но доктора говорят, что со временем это пройдёт, когда её нога окрепнет. Она будет приезжать сюда
— Подойди, присядь, — говорит она, хлопая по матрасу рядом с собой. То, что она просит меня сесть рядом, должно вызвать у меня улыбку, но этого нет. Я знаю её лучше, чем она знает сама себя, и то, что она собирается сказать, не будет приятным.
В тот момент, когда я сажусь, она тянется к моей руке. Хоть я храбрюсь для того, что будет, мне всё равно удаётся на мгновение закрыть глаза, чтобы насладиться её прикосновением.
Она глубоко вздыхает, прежде чем поднять взгляд и встретиться с моим.
— Я не могу поблагодарить тебя достаточно за всё, что ты сделал для меня за последние шесть недель. Я знаю, я была не самым любезным или сговорчивым пациентом, — она делает ещё один вдох, и я могу сказать, что ей неприятно говорить то, что ей нужно сказать. — Я особо не думала об этом, пока Рэйчел не упомянула, но она сказала, что ты очень ждал меня домой, — она делает краткую паузу, прежде чем продолжить. — Это больше не мой дом, Брэкстон. Я даже не знаю, где моё место, — вот так. Я чувствую, как что-то сжимается внутри меня, когда доходит смысл её слов. — Я сегодня не поеду с тобой домой. Я, эмм… — её взгляд перемещается обратно на кровать, прежде чем она продолжает, — думаю, при таких обстоятельствах, лучше, если я поеду в дом матери.
Клянусь, моё сердце разрывается пополам. Она не едет домой.
Вставая с кровати, я потираю рукой грудь, когда возвращается эта сокрушающая боль. Мне становится трудно дышать.
— Мне очень жаль, Брэкстон.
По тону её голоса очевидно, что ей тоже больно. Может, не так, как мне, но всё равно.
— Всё в порядке.
Не в порядке, но я не могу причинять ей боль дальше. Ничего из этого не в порядке.
* * *
Я складываю её одежду в чемодан и застёгиваю его. Она даже не стала приезжать в дом, чтобы собрать какие-то свои вещи. Вместо этого она прислала сюда Рэйчел. Это ещё один удар для моего сердца.
Я окидываю комнату взглядом, поднимая чемодан с кровати. Я могу забрать несколько её вещей из этой комнаты, но она всё равно будет здесь, в этой комнате, в этом доме. Её частички повсюду.
У меня тяжелеют ноги, пока я спускаюсь по лестнице в гостиную, где ждёт Рэйчел. Я не могу не чувствовать, будто сдаюсь, будто позволяю этому случиться тем, что несу этот чемодан. Но с другой стороны, что я могу сделать? Я не могу заставить её любить меня.
Рэйчел стоит спиной ко мне, глядя на цветы, которые я купил к возвращению Джеммы домой. Я стратегически поставил несколько ваз по всему дому; я хотел, чтобы она улыбалась, в какую бы комнату ни зашла. Но этого не будет, потому что она отказывается даже заходить в этот дом.
— Вот её вещи, — говорю я, ставя чемодан перед ней. В нём одежда, обувь, нижнее бельё, туалетные принадлежности и её косметика. Всё это даже не моё, чтобы оставлять себе, и всё же я колеблюсь, прежде чем позволяю Рэйчел взять чемодан. Это материальные вещи, и в великой схеме всего они незначительны, но от этого у меня не пропадает ощущение, будто я теряю ещё одну частичку своей жены. Это только вопрос времени, прежде чем она попросит больше. Прежде чем я пойму, я останусь ни с чем. Ничего, кроме воспоминаний и разбитого сердца.