Девятое имя Кардинены
Шрифт:
— Магистром? Неприкосновенным?
— Молчите! — крикнул Сейхр (а она и не ожидала от него такой властности). — Вот он, ваш знак защиты, перед нами — вы же сами от него отказались! И слушайте не перебивая, что мы предлагаем вам.
— Либо вы берете власть — всю власть магистра, ничем не ограниченную — с тем, чтобы исправить разрушенное и создать новое. Либо — с вами поступят как с любым членом Оддисены, который положил свой перстень со щитом. Выбирайте.
— Если бы этот клинок был Денгилевой Тергатой, мне и выбирать было бы не
— Не торопись, — Диамис побарабанила пальцами о колено. — Успеешь налюбоваться, каково на том свете.
— Поторгуйтесь, — это ехида Карен со своего места.
— Ладно, поторгуюсь. И сколь долго мне позволено тянуть с решением?
— Пока мы здесь, в храме.
— О-о. Право, в этом наряде и при этом антураже нелегко сохранить трезвую голову. Тогда так. Я задаю всем вопросы — вы отвечаете. Идет?
— Будь по-вашему, — отозвался Карен.
— Хадиче, княгиня моя. Я так поняла, переговоры закончились соглашением?
— Да, но, что называется, черновым. Повезу условия домой. Однако обе стороны проявили много доброй воли, и окончательная договоренность, по-моему, неизбежна. Кстати, одно из условий — единый магистр для обеих ветвей Братства и обоих Советов, который их и объединит окончательно.
— Какова гарантия, что вы не станете понуждать меня к нежелательному для меня делу?
— Такая же, как и для всех, — сказал Керг.
— Я не то «ясное солнышко», каким вы меня знали. У меня надорвана душа, устал разум, и совесть моя запятнана. Есть ли у вас защита для себя и Братства, если я свою новую силу употреблю во зло?
— Только не возводите на себя поклеп, ради всего святого! — всплеснула руками Эррата. — Мы поняли вас теперешнюю не хуже, чем вы сами.
— В приговор поставили… как это… частное определение, касающееся легенов?
— Ну как же. Я настоял-таки, — Маллор шевельнулся на своем стуле. — И все мы расписались на полях в том, что полные засранцы.
— Последнее и маловажное. Кто меня все-таки первый узнал? Не думаю, что Стагир выдал, хотя бы и родственнице.
Хадиче фыркнула, как девчонка:
— Они тебя… как это… на понт брали! И меня, старую дуру. Никто тебя издали не мог узнать точно. Вблизи — иное дело. Сразу удостоверились.
— Ну, это всё равно. Дело вот в чем. Мне ведь, как верховной власти, придется идти на близкие контакты, а воскресать я бы не хотела.
— Дело техники, — вмешался Хорт. — Мы бы могли радикально изменить вашу внешность пластической операцией, однако для Братства выгоднее, если пойдут слухи о том, что вы снова во главе его, — именно слухи и легенда.
— У меня всё. Теперь я думаю. Усадите меня и дайте чем и на чем писать.
Через полчаса она снова встает в круг.
— Вот мои условия. Первое. В эроском Братстве я сохраняю то место, которое они мне дали, достаточно скромное, и ни на что высшее не претендую и не осмеливаюсь. Однако если Братство поведет меня по своим кругам и ступеням — это я приму
— Надеюсь, вы будете достаточно разумны, чтобы не мешать нашим общим целям во имя сведения счетов. Вы, как я заметил, вообще не мстительны, — прокомментировал Имран.
— И явно более предусмотрительны, чем кое-кто из шагавших впереди… — пробурчал Братец Тук.
— Вы о чем?
— Реплика в сторону, господин писака.
— Последнее. Во время церемонии вы привенчиваете мне Тергату и даете новое имя.
— Какое? — поинтересовался Керг.
— А хоть бы Тергата — в честь клинка, Терги и праздника первого августа…
— И вот что, — продолжала она. — Соглашение должно быть записано по всей форме, в двух экземплярах, и представлено мне на подпись. Все мои условия для меня равноценны и взаимосвязаны, и я не желаю торга. Если вас что-то не устроит, я отказываюсь быть магистром и принимаю на себя последствия.
— Мы согласны, — Карен переглянулся с Маллором, Имраном, прочими, затем поднялся и принял из ее рук черновики. — Первый вариант будет готов часа через два. Будет ли вам угодно проследовать в ваши магистерские апартаменты?
— Нет, не будет. Рановато пока, вы не находите? Давайте меня назад в мою келью, только пусть чертов брус уберут раз и навсегда. А то с ним, немазаным, и не отдохнешь. Но вот мое будущее неглиже пусть принесут, так и быть. Хоть переоденусь посвободнее.
На койке уже лежал — на крыльях принесло, не иначе! — халат коричневого бархата с собольей опушкой и отворотами.
«Можно представить, каковы из себя эти апартаменты», — подумала она, переоблачаясь. На квартирах у Карена она, положим, бывала в прошлой своей жизни раза два. Впечатляюще, конечно, однако — жуткая смесь королевских покоев с конурой алхимика: везде натыкаешься на образцы его возлюбленных твердых сплавов, россыпи разноценных присадок к ним и замусоленные каббалистические руководства, а кофе подают в огнеупорных тиглях.
Позвонила своему доману.
— Стагир, кто меня привез — он еще здесь, я думаю? Позови. Сварите нам кофе поароматнее. Яблок, груш, дыню принеси, что там по сезону. Бутылку вина хорошего.
С «другом-врагом» крепко обнялись.
— Садись. Закон свой со мной преступишь или зарок дал?
— Ну, ради такого и единожды… — он слышал, разумеется.
— Мужайся! Не крепче же оно старого кумыса, в самом деле.
Налили стопки, пригубили.
— Ты над проектом соглашения работал? Хоть видел его? Говори.