Девятое правило волшебника, или Огненная цепь

Гудкайнд Терри

В покинутом городе было пустынно. Удары копыт Са`дина по булыжной мостовой тоскливым эхом отдавались в ущельях безлюдных улиц. Разноцветные ставни на некоторых домах были закрыты, на некоторых — распахнуты настежь. В окнах верхних этажей с крошечными балкончиками, нависавшими над мостовой, были видны плотно задернутые шторы. Проезжая по одной из пустых улиц Никки заметила забытые штаны, грустно свисавшие с веревки, натянутой между вторыми этажами домов. Их владелец давно уже был далеко отсюда.

Тишина в городе была полной, тяжелой, зловещей. Оставленный город вызывал жуткое чувство — городские улицы, где когда-то кипела жизнь, теперь казались

всего лишь оболочкой, лишенной содержания. Вид города вызывал в памяти картину смерти, когда умерший выглядит еще живым, будто спящим, но ужасная правда уже не вызывает никаких сомнений. Если жители сюда не вернутся, город и правда вскоре умрет, постепенно превращаясь в позабытые руины.

На пересечениях узких улиц, перед Никки мельком открывался вид на Замок Волшебника, стоящий на горе, и будто нависший над мирным городом. От огромного сооружения исходило ощущение угрозы. Темные башни тянулись в небо, за них цеплялись обрывки облаков. У нее возникло впечатление, что более зловещего с виду сооружения ей видеть еще не доводилось. Однако она отлично понимала, насколько это впечатление на самом деле обманчиво, и с нетерпением ждала, когда же, наконец, доберется туда.

Поездка из глубины Древнего Мира до Эйдиндрила была длинной и трудной. По временам она боялась, что не сможет избежать встречи с многочисленными отрядами солдат Ордена, которые попадались ей на пути — она уже и так потеряла достаточно времени, убивая их. Хотя она и уничтожила огромное количество имперцев, численность армий Ордена была так велика, что эта потеря не имела для них большого значения. Она приходила в ярость от необходимости прятаться, вместо того, чтобы уничтожать их, однако, сейчас важнее было добраться до Ричарда. А войска Ордена — это лишь препятствие на ее пути.

Через узы, связывающие ее с Ричардом, Никки знала, что уже близка к цели. Она еще не нашла его, но знала, что вот-вот найдет.

Вскоре после его отъезда из Алтур-Ранга у нее были серьезные сомнения, что они когда-нибудь встретятся снова.

Битва за Алтур-Ранг была по-звериному жестокой. Передовой отряд Ордена, застигнутый врасплох защитниками города, потерпел поражение сразу после захода солнца. Однако опытные воины быстро пришли в себя и, освещая себе дорогу факелами, попытались переломить ход сражения в свою пользу.

Никки, как никому другому было известно, что собирался сделать Джегань с мятежным Алтур-Рангом. Но даже она не ожидала такого ожесточения, с каким сражались солдаты Ордена. Некоторое время, из-за того, что среди войск Ордена оказался третий волшебник, о котором горожане ничего не знали, казалось даже, что войско Джеганя сметет неопытных защитников города. Это был момент мрачной безнадежности, когда все усилия городского ополчения выглядели потраченными впустую. Перспектива поражения и последующей за ним резни представлялась не просто реальной — неизбежной. На какое-то время Никки и ее соратники почти поверили, что не переживут этой ночи.

Ни искреннее желание спасти жителей Алтур-Ранга, ни мысли об ужасной участи, которая ожидает невинное и беспомощное население города, не могли больше придать Никки новых сил. И только страх при мысли о том, что в этом случае она никогда больше не увидит Ричарда, словно оживил ее, добавив желания победить. Она воспользовалась этим страхом, чтобы разжечь в себе безудержный гнев, который можно было погасить только потоками крови врага, стоящего у нее на пути.

В критический момент сражения, когда вражеский волшебник,

резко освещенный ревущим пламенем от горящих домов, стоял на орудийном лафете, распространяя вокруг себя страдание и смерть, воодушевляя своих зверей двигаться вперед, Никки, словно дух мщения, внезапно возникла среди атакующих, прямо на возвышении рядом с ним. Это было настолько неожиданно, что взгляды имперцев невольно обратились на нее одну. И в этот краткий миг, когда все застыли в ошеломленном удивлении, она резко расколола грудь волшебника, голыми руками вырвав оттуда еще живое сердце. С гневным криком Никки подняла свой кровавый трофей, чтобы он был хорошо виден всем солдатам Ордена, как обещание судьбы, которая ожидает каждого из них.

В тот же миг Виктор Касселла со своими людьми ударил в самый центр отряда захватчиков. Кузнец был охвачен собственным гневом, не только из-за того, что толпа головорезов намеревались грабить и убивать жителей его города, но и из-за их желания отнять у него с таким трудом завоеванную свободу. Один его горящий гневом взгляд, казалось, способен убивать. Как бы то ни было, его смелая атака была столь же неожиданна, сколь и свирепа. Эти два события, последовавшие одно за другим, сокрушили храбрость нападающих. Никто из них не хотел бы оказаться на пути разгневанного кузнеца с его булавой, так же, как и встретиться лицом к лицу с обезумевшей колдуньей, которая, словно мстительный демон смерти, собиралась вырвать их сердца.

Элитные войска Ордена развернулись и попытались бежать из города, спасаясь от разъяренных жителей. И вместо того, чтобы позволить горожанам удовлетвориться этим бегством, Никки настояла, чтобы ополченцы преследовали врага и уничтожили всех, до последнего человека.

Она единственная понимала, насколько было важно, чтобы ни один из имперцев не уцелел, и не мог рассказать о поражении, нанесенном им жителями Алтур-Ранга. Император Джегань ожидал, что его родной город будет возвращен под правление Ордена, мятежники будут схвачены и жестоко казнены, а остальные жители поставлены на колени. Он ждал, что эта резня будет таким жестоким уроком, который на долгие годы послужит предостережением для других.

Никки знала, что, вместо ожидаемой победы, Джегань очень скоро получит вести о поражении его отборных частей. Он и раньше проигрывал сражения — дело не в этом. Но по количеству потерь он сможет составить представление о силе тех, кто ему противостоит, и в следующий раз просто-напросто пошлет войско большей численности, достаточной, чтобы выполнить поставленную задачу. При этом для него будет одинаково важно и добиться победы, и наказать непокорных за то, что посмели сопротивляться его власти.

Никки хорошо знала этого человека. Его не заботили жизни солдат — как, впрочем, и жизни всех остальных. Посмертная слава — достаточная награда для тех, кто воевал и умер за дело Ордена. В этом мире от них требовалось только одно — отдавать свои жизни во славу Императора.

А вот полное отсутствие вестей о сражении за Алтур-Ранг — это совсем другое дело.

Никки знала, что недостаток информации раздражал Джеганя больше, чем любой враг. Он терпеть не мог неизвестности. Она знала, что исчезновение первоклассного войска возглавляемого тремя сильными волшебниками, от которых он больше не получит ни единой весточки, окончательно выведет его из себя. Он будет снова и снова размышлять над тайной их исчезновения, с беспокойством рассматривая проблему со всех сторон, словно разглядывая на свет драгоценный камень.