Девятый герцог империи
Шрифт:
— Энжель моя подопечная, а не любо… — повторил я свою попытку возразить, да осекся под прожигающим взглядом своей невесты. И хмыкнув, озадаченно в затылке почесал. Людям, а уж тем более — благородному обществу, этого не докажешь. Не поверят… Что я со златовлаской только дружу. А значит все будет выглядеть именно так, как говорит Кейтлин. Что, понятно, ни в какие ворота…
— Дошло, наконец? — с некоторым злорадством осведомилась демоница, демонстративно не смотря на меня.
— Угу… — хмуро буркнул я, досадуя на то, что мне даже в голову не пришло взглянуть на ситуацию под таким углом. Да что там — я ж вообще старался не думать о сложившемся казусе… Наивно рассчитывая, что все как-нибудь само собой утрясется…
— Ага, как же, само собой утрясется! —
«Вот блин! — спохватившись, выругался я про себя. — Уже вслух рассуждать начал! Не иначе — от растерянности вызванной столь неожиданным разговором…»
— Кейтлин… — быстро взяв себя в руки, мягко обратился я к своей будущей супруге. И приблизившись к ней, вынудил развернуться ко мне лицом.
— Что? — недовольно вопросила она, сдвигая черненые бровки и скрещивая руки под грудью.
Я замешкался малость, подбирая подходящие слова, а потом, озаренный одной отличной идейкой, произнес интригующе: — Давай просто сделаем знаешь что?.. — А когда чуть нахмурившаяся, но явно заинтересовавшаяся девушка сузила глазки, не медля ни мгновения предложил ей: — Давай как-нибудь сядем и хорошенько подумаем над тем как эту проблемку разрешить ко всеобщему удовольствию. Наверняка ведь отыщутся приличествующие случаю варианты, которые устроят всех нас…
— Знаю я, на что ты намекаешь! — совершенно неожиданно вспыхнула Кейтлин, потемневшие глаза которой стремительно заполнил полуночный мрак. И я непроизвольно попятился от отчего-то безмерно обозлившейся моим вполне здравым предложением демоницы, надвинувшейся на меня со стиснутыми кулачками… Впрочем, мое недоумение по поводу того, что ее вывело из себя тут же рассеялось, стоило ей только гневно прошипеть: — На то, что ты, в таком случае, вполне можешь взять ди Самери второй женой! Исключительно ради соблюдения приличий и спасения ее от статуса бесправной любовницы, разумеется!
— Э-э… — растерялся я, медленно отступая от разъяренной демоницы выпустившей свои когтищи серой стали. И так отступал пока не уперся спиной в толстый ствол ели, под которой давеча расположился. Тогда только опомнился и воскликнул с жаром: — Да у меня и в мыслях не было такого!
Но похоже мои слова прозвучали не слишком-то убедительно… В силу определенных причин. В частности из-за оброненных вчера Большим подозрительных слов о некой моей склонности к девичьим дуэтам…
Что подтвердило и поведение Кейтлин, еще больше сузившей глазки и категорично отрезавшей: — Не верю!
— Да какая вторая жена? Тем более — тоже из благородных леди… Я что враг своему здоровью? Тут дай Создатель с одной совладать… — невольно озвучил я крутящиеся в голове мысли, ошеломленный донельзя возникшими у Кейтлин подозрениями касательно имеющегося у меня желания обзавестись еще одной женой вдобавок к ней.
Такой мой вроде как ответ, вкупе с не наигранной растерянностью, в отличие от прозвучавших ранее жарких заверений, куда как больше удовлетворил рассерженную демоницу. Заставив ее осадить. Громко фыркнуть и когтищи свои страшнющие убрать.
— Мало ли… Ты же у нас из тех, кто не ищет легких путей… — съязвила еще моя невеста, не иначе как из желания оставить последнее слово за собой, прежде чем прочь умотать.
— Во блин, попал… — потрясенно выдохнул я, опускаясь наземь совершенно без сил. А когда чуть пришел в себя, то подумал сумрачно: «Надо срочно решать что-то с Энжель. Вернее — с ее столь провокационным статусом. Пока моя невеста меня не прибила, вконец обозлившись…»
Решив не откладывать это важное дело надолго, я тут же и уселся под елью — поразмышлять, что же мне теперь делать со златовлаской. Но увы, вот так сходу ничего не придумалось… сколько я не морщил лоб и не чесал усиленно в затылке. Четверти часа мне хватило, чтоб понять, что никак не получится с кондачка сообразить, как распутать сложившуюся ситуацию.
Ну вот не придумывается ничего путного и все тут! В голову, как назло, лишь глупости всякие лезут… И идеи возникают только совершенно невозможные в своем воплощении… Да, совершенно невозможные. И даже —
А все Кейтлин виновата! Со своими абсолютно беспочвенными подозрениями! Которые привели меня в некое душевное смятение. И невольно заставили задуматься над тем, что мне никогда даже в голову не приходило. Над тем, что проблему с полной опекой над Энжель, можно решить таким вот интересным образом… Даже больше — потрясающим. Захватывающим напрочь. В силу чего иного достойного выхода из сложившейся ситуации у меня измыслить просто не получается! Все мысли крутятся вокруг оказывается существующей возможности заполучить в жены не одну, а сразу двух редких красавиц!
«Так у вас тут в империи, оказывается, многоженство не возбраняется? Да?» — с искренним любопытством спросил с легким хлопком материализовавшийся на моем левом плече бес, когда я плюнул на все эти размышления, являющиеся по очевидным причинам большей частью волнительными фантазиями на тему, и решительно поднялся.
«Не возбраняется, — охотно ответил я, невольно поведясь на интерес, проявленный нечистью к этой — животрепещущей для меня, теме. Поправившись, правда, тут же: — Но и не приветствуется при этом особо. — И начал просвещать несведущую о существующих у нас законах и обычаях нечисть: — Простому человеку, к примеру, у нас о второй жене лучше даже не помышлять. Это не про его честь такое удовольствие, так сказать. Ведь начало такому обычаю было положено лет эдак триста назад, когда ради установления хороших отношений с Марунским королевством императором было принято решение женить кронпринца Георга на тамошней наследной принцессе. А тот ни в какую не соглашался. Потому как принцесса та была старше его на добрых два десятка лет, а у него как раз в тот момент приключилась великая любовь с молоденькой фрейлиной императрицы… В общем — уперся он. Наглухо. Но государю тогдашнему Мариусу Второму просто страсть как хотелось Марун под себя подгрести… А Церковь наша, в лице тогдашнего ее иерарха, страшно желала расширить свое влияние на небольшое, но богатое королевство… Так и родился закон, разрешающий мужчине в строго оговоренных случаях иметь несколько жен. Всего-то и надо такому мужу, что получить на то дозволение императора или Дворянского Собрания, одобрение Святой Церкви, ну и главное — согласие первой супруги… — Да руками развел: — Так что, как понимаешь, многоженцы у нас редкость редкостная. Не каждый, имея такое желание, пребывает при этом или в великом фаворе у государя, чтоб без проблем испросить подобное разрешение и получить его, или обладает столь значительным состоянием, что может позволить себе умаслить Дворянское Собрание и склонить его на свою сторону. А ведь еще нужно и в больших друзьях у архиепископа быть… Ну или быть готовым выложить за церковное одобрение еще большую кучу денежек… — И заключил: — Ну а о том сколь невероятно сложно получение согласия от первой жены на то чтоб привести в дом вторую, я уж и вовсе не говорю».
«Так и чего ты тогда теряешься-то? — искренне вознегодовал после недолгих раздумий бес. — Ты ж и у императора в фаворе и святоши в тебе души не чают! А значит — даже раскошеливаться не придется! — И едва не вцепился мне в шею с решительным: — Надо брать разрешение на обзаведение второй женой, пока есть возможность получить его бесплатно! Вдруг когда пригодится?!»
«Ну это очень вряд ли», — хмыкнул на это я, серьезно усомнившись в том, что у меня когда-либо возникнет такая надобность. Не с такой невестой как Кейтлин.
«А вдруг?!» — заартачился рогатый, который оказался явно не готов пройти мимо возможности получить что-либо, пусть даже совсем ненужное, совершенно бесплатно.
«Да ну, глупости, — отмахнулся я от него. И прежде чем раззадоренный бес предпринял новую попытку убедить меня, с неприкрытым сарказмом спросил у него: — Неужели ты думаешь, что прямо-таки и не слупят с нас ничего ни император, ни святоши?»
И мой паразит-симбионт заметно подувял. Перспектива выложить за что-либо хоть один золотой, или даже серебряный кругляш, никогда его не радовала.