Деяние XII
Шрифт:
«Корвет» завелся сразу и рванул с места. Алкоголь мерно плескался в крови, вызывая чреду эйфористических мечтаний. Он вырвался из кампуса на бешеной скорости. Пустынное, сверкающее после дождя шоссе резво уползало под колеса, пугающе ассоциируясь с бесконечной змеёй. Но Ковбою было наплевать на ассоциации. Давно он не чувствовал себя так хорошо. В последние годы, осознав, что спивается всё быстрее, резко ограничил себя в алкоголе. Но сегодня можно было расслабиться – сегодня был день его НАЧАЛА.
Он вышел из Игры ради того, чтобы вести свою собственную. Ещё более великую!
Возникшее
Ковбой расхохотался и глумливо заорал во весь голос:
Fuck, fuck-aah, yeah.Fuck, fuck, fuckFuck, fuck, fuck, fuck, yeah.Come on baby.Come on baby… [2]2
Doors. «The End»
Машину с визгом заносило на скользких поворотах, но ему было наплевать. Он знал, что сегодня с ним ничего не может случиться – потому что он победил! Пережил этого монстра, страх перед которым всегда жил в нём. Страх и унизительное чувство бессилия перед непонятной жуткой мощью.
…Fuck me, baby.Fuck, yeah!Fuck, fuck, fuck, fuck, yeah!Fuck, yeah!Come on baby.Fuck me, baby.Fuck, fuck, whoa, whoa, whoa!Yeah, fuck.Yeah, do it, yeah…Он успел выкрикнуть на особенно лихом повороте: «All right!», когда в шею ему уткнулось нечто смертельно холодное, и сразу узнанный ненавистный голос с безупречным произношением проговорил над ухом:
– Я бы попросил вас, сэр, слегка снизить скорость, поскольку, на мой взгляд, ваша езда становится чересчур опасной.
Вежливая просьба была подкреплена сухим щелчком взведенного курка.
Ковбой затормозил так резко, что шины взвыли.
– Я просил снизить скорость, а не останавливаться, – с лёгким укором попенял некто, неведомым образом оказавшийся на заднем сидении. – Поедем потихоньку, я скажу, когда остановиться.
Ковбой вновь тронул машину с места. Теперь ехал медленно и нервно. Хмель его разом испарился. Он лихорадочно пытался понять, чем вызвано это невероятное происшествие. И ответ был очевиден – не он один думал о лидерстве в Клабе…
– Здесь свернём, – велел голос километров через семь.
Машина съехала на узкую дорожку, скоро приведшую к, надо думать, прелестному в светлое время суток маленькому озерцу, окруженному густым кустарником. Сейчас же, под мутным дождливым небом, отблески на воде производили довольно депрессивное впечатление.
– Остановите, пожалуйста… Спасибо. А теперь вылезайте.
– Что ты хочешь делать? – наконец
– Поговорить, мой друг, всего лишь поговорить…
Ковбой тяжело вывалился из машины, его похититель сделал это куда как легко и ожидал, не опуская револьвер, снабженный глушителем.
Взглянув на него, Ковбой обомлел: вместо лица отвратительно усмехался чёрный демонский лик.
Тут же осознав, что видит ритуальную индейскую маску, он почувствовал раздражение, почти отбившее страх.
– Какого черта, Уолтер?! Я прекрасно знаю, что это вы!
– Вы правы, Джордж, – маска полетела в машину, открыв печальное лицо благородного лиса. – Мальчишеская слабость. Купил в сувенирном магазинчике во Фриско.
Милорд ловко выхватил свободной рукой кольт из кобуры Ковбоя и бросил его в машину. Он как всегда, был тщательно одет, словно только что объявился на великосветском приеме. Посматривал на коллегу с едва скрытой иронической усмешкой. Ноздри аристократического носа возбужденно раздувались.
– Хотел говорить – так говори, – агрессивно начал Ковбой, но его слова перешли в панический писк, когда Милорд, уже не скрывая усмешки, аккуратно прострелил ему левое колено. При этом раздался всего лишь легкий хлопок.
Ковбой, завывая, корчился на земле.
– Я вынужден просить прощения, Джордж, – голос Милорда стал особенно мягок, даже участлив. – Я обманул вас: говорить буду я, а в вас вижу лишь благодарного слушателя.
Второй выстрел размозжил Ковбою правый локоть. Он извивался, стараясь унять боль, с ужасом глядя на застывшую усмешку Милорда. А тот заговорил с интонациями лектора на университетской кафедре:
– Вас, как всегда, подвела самоуверенность. И жадность. Замечу, что не было в истории коллизии, в которой принимали участие Соединенные Штаты, где в полной мере не проявились бы эти качества вашей нации. И откуда это у вас?.. Мне кажется, ваша мать Британия ничем подобным не отличается.
Он довольно театрально пожал плечами.
– Я не в восторге от мистера Сахиба, – продолжил он после тщательно выверенной паузы. – Тут вы правы. Но вы, сэр, вызываете во мне гораздо больше негативных эмоций. Может быть, вы знаете, что один из моих предков, сэр Уолтер Рейли, был основателем Клаба. Впрочем, не только поэтому для меня ваши претензии на лидерство тошнотворны, ещё более отвратительны для меня претензии вашей страны на лидерство в мире. Но если в мировой политике Британия временно уступила пальму первенства США, то Игра, олицетворением которой является Клаб, по-прежнему останется по преимуществу английской.
– Очень больно? – с фальшивым участием спросил он постанывающего Ковбоя. – Ничего, скоро конец, мой друг, скоро уже конец… Так вот, ваши амбиции, разумеется, не остались тайной ни для меня, ни, тем более, для нашего президента. И он сделал соответствующие распоряжения…
– Так он… – прохрипел с земли совершенно раздавленный Ковбой.
– Жив и здоров! – радостно подтвердил Милорд. – Чего я, увы, не в силах пожелать вам. Вас… как это говорится… попросту облапошили.
Ковбой громко замычал в смертной тоске. Словно не заметив этого, Милорд оживленно продолжил: