Дэйн знакомится с...
Шрифт:
– Континент? Я слышал о таких…
Валерия – она представилась именно так - смотрела на него с мягким изумлением.
– Слышали? Давно? – И она рассмеялась. – Вы не местный, да?
– Нет. Я здесь тоже… проездом.
Это ее расслабило. Дэйн мысленно отпраздновал выигрыш первого, пусть маленького, но такого важного раунда; Лера взяла в руки меню.
Они ели красиво оформленный в вазочках Тирамису, пили горячий Латте и разговаривали обо всем подряд, больше, конечно, о ней, нежели о нем. Выяснилось, что Лере почти двадцать восемь, детей нет, разве что в планах, а пока
Она, родившаяся и выросшая в Санкт-Петербурге, много путешествовала, обладала талантом замечать то, что не замечают другие, и верно ухватывала момент, который стоило перенести на фотобумагу. Любила свой город, животных, родителей и младшего брата, но всегда мечтала о чем-то большем. Раскрыться, самореализоваться, в чем-то преуспеть. А тут такой шанс…
Он понимал. Слушал, кивал и продолжал любоваться.
Лера отличилась от предшественниц еще и тем, что не упрекнула его за нежелание раскрыться: когда Дэйн по поводу профессии уклончиво промямлил: «Не могу многого рассказать», -она рассмеялась и ответила, что так даже романтичней. Пусть остается тайной.
Он представился ей своим именем – не стал его коверкать до «Дениса» - и теперь, когда слышал его из ее уст, тихо млел, изредка опускал взгляд на укрытые кофтой мягкие полушария грудей и думал о том, что какими бы они ни оказались – большими, маленькими, средними, - он обласкает их на пять кругов. А после подобных мыслей стыдился самого себя.
– Видите, Дэйн? У меня всего-то ничего времени здесь осталось… Поэтому я не хотела… идти в кафе. Не в обиду.
– Лера. – Эльконто перекатывал звуки ее имени на языке, словно шарик мороженого. – К черту рамки и условности. Вы мне ничего не должны, но… я хочу попросить об одолжении. У вас осталось здесь полторы недели. Так?
– Да. – Она растерянно захлопала длинными ресницами – коричневыми и пушистыми. Если на них и была тушь, он ее не видел.
– Проведите их со мной.
– Но…
– Я ничего не прошу и обещаю не разбивать вам сердце. Поверьте, мне скоро тоже уезжать. Просто побудьте это время со мной, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы оно осталось в вашем сердце светлыми воспоминаниями. Без обещаний, без обязательств, но с кучей тепла и радостных моментов.
Наверное, он никогда еще не ждал ответа с таким волнением и трепетом, как теперь. Смотрел на ее густые светлые волосы, уже хотел к ним прикоснуться, зарыть в них пальцы, хотел целовать ее припухшие от взволнованного покусывания губы, хотел сказать, что пусть даже на десять дней, но сделает ее счастливой. И больше всего хотел, чтобы его проступившее на лице жадное желание услышать «да», не спугнуло притаившийся на ее языке нужный ответ.
И она согласилась.
Он не верил в это ни час спустя, когда гулял с ней по мощеным тротуарам тихих улочек, ни тремя часами позже, когда стоял у подъезда с железной дверью, куда проводил пусть и временную, но даму сердца,
Нет, не поцеловал, хоть и очень хотел.
Все боялся переборщить, спугнуть, надавить.
Успеется. Все успеется. Еще десять дней впереди.
В собственную квартиру летел на крыльях, про пиво напрочь забыл, улыбался хмурым встречным лицам и едва не обнял сидящую на лавке бабку, вдруг ставшую почти родной.
Ему повезло. Невероятно повезло! Он встретил прекрасную женщину, сумел уговорить ее провести время с ним, и завтра их ждет первый совместный чудесный день. Да, самый что ни на есть чудесный.
И пусть капает злосчастный кран, пусть трясется от зависти пустой холодильник.
В этот вечер Эльконто удалил свой профайл со всех интернет-сайтов.
Глава 5
Царское Село.
Именно в это место привезла его Лера с самого утра, сказала, просто должен, обязан увидеть. Ведь «за бугром» такого нет?
Дэйн подтвердил, что «за их бугром» ничего подобного точно нет, и принялся наслаждаться каждой минутой наконец-то наступившего дня. Сколько он ворочался ночью, сколько ждал его, а теперь впитывал каждую секунду, каждый крохотный наполненный радостью момент. Гулял по дорожкам огромного, почти бескрайнего парка, вдыхал запах осеннего леса, с преувеличенным интересом рассматривал многочисленные побеленные памятники и слушал рассказ про неизвестных ему Елизавету, Екатерину, Петра, про которых Валерия, как выяснилось, знала очень много.
– А потом она издала указ, чтобы всех евреев выселили в специально указанные территории, представляешь? Ну, кроме купцов и тех, кого причисляли к первому рангу…
Дэйн и в своей-то истории знал не так много, что уж говорить о местной... Но Екатерина, несмотря на скудные познания, показалась ему бабой ушлой и хитрой. Такую бы прижучить как следует, чтобы место знала, но вслух на заданные Лерой вопросы Эльконто отвечать не решался, боялся ляпнуть совсем не то, что его спутница ожидала услышать.
Хотя она и не ожидала.
Как и он, смущалась, когда их взгляды задерживались на лице друг друга дольше, чем нужно, нежно розовела в лучах октябрьского солнца, стоило ему сжать в своих пальцах маленькую ладошку, и тут же пыталась восстановить кусок забытой фразы, перескакивая с одного куска текста из русской истории на другой.
– Ты уже, наверное, запутался в именах и названиях, да?
Дэйн смущенно кивнул.
Они сидели на ежике газона у пруда, смотрели, как бредут цепочкой, переваливаясь, серые утки.
– Тогда не будем больше об истории. Может, лучше о тебе?
Ветерок разбрасывал по ее плечам золотые волосы, ласкал завитыми прядями кожу короткой бордовой курточки. Под пальцами кололись холодные травинки. Сбившиеся в группы люди стояли поодаль, задрав голову к фронтонам голубого дворца, слушали экскурсовода. А здесь тихо. Шум крон и плавающие по рябой глади листья.
– А что обо мне?
– Дэйн пожевал подсохший стебелек найденной под рукой травинки. – Я связан с войной, оружием и кровью. Много о таком не говорят.