Действия с дробями
Шрифт:
– Вот тебе и ответ на твой вопрос. Я тебя очень-очень люблю, а Серёжу на две чуточки больше.
– Это, что, ты его больше любишь, чем я?
– Ну, так получается.
– Ты-ы-ы!!!
Я, тем временем, отмыл от геля Машину спину и то, что пониже спины. И не мог удержаться: оставил на белоснежных ягодицах два красных пятна. После первого поцелуя Маша громко охнула, после второго - застонала.
– Серёжа, всё, дальше я сама вымоюсь.
– Здрассте, приплыли. Имеет право муж помыть свою жену?
– Я тебе ещё не жена...
– Это - очень - даже - легко - исправить,-
Лицо Маши стало ярко-пунцовым.
– Ой, Машенька, какая прелесть! Ты так мило краснеешь. Можно подумать, что ты...
Маша оборвала её:
– Вот именно. Сколько раз собиралась отдаться какому-нибудь пьяному десантнику, которому уже наплевать, с кем в постель завалиться, да всё как-то не решалась. А когда Серёжу полюбила, поняла, что так и останусь старой девой. На космодроме ты меня ошарашила. Но Паша был с Валей, Трэш - с Мудровской, Гросс - с Тарье. А я - седьмая лишняя. В самом горячечном сне не могла предположить...
– Я же говорила тебе, что семь - счастливое число. А вот Серёжке счастье без всякой нумерологии досталось. Все жёны - девственницы.
– Ну, девственности-то меня лишили,- заметила смущённо Маша.
– Физически, но не морально. У тебя же мужчин не было. У Кати, первой Серёжиной жены, такая же фигня была. Наличие девственной плевы ещё ни о чём не говорит. Бывают и девственницы развратными сучками. Кстати, ты на Катю очень лицом похожа, а теперь ещё и фигурой. Почти её копия.
– И Серёжа меня за эту похожесть полюбил?
– Успокойся, не за похожесть. У тебя и характер твой собственный, и полюбил он тебя, когда у тебя ещё такой фигуры не было.
– Тогда, конечно,- ответила Маша.
– Девушки, я не мешаю вашей беседе?- мысленно изрёк я, стараясь, чтобы мою мысль восприняла и Маша. И мне это удалось.
– Серёженька, любимый мой, муж мой единственный и ненаглядный, прости свою жёнушку, мы заболтались,- простенала Маша мысленно и мы все рассмеялись.
– Вот он, фатум без прикрас,- сказал я.
– Вика, значит, на моём дне рождения, ты знала?..
– Да.
– И на космодроме знала, чьей женой я стану?
– Да.
– Но, как же...
– Маша, а ты сама-то как думаешь, легко ли мне было?
Маша вздохнула:
– Виченька, у меня нет таких слов, их ещё не придумали. Я перед тобой в неоплатном долгу. Я бы так не смогла... Ты же с помощью колдовства...
– Ни в каком ты не в долгу. Это вправду фатум, судьба. Должно нас быть трое.
– Вот теперь я поняла, почему не вы у меня есть, а я - у вас.
– Значит, подросла,- засмеялась Вика.
– Да, уж подросла, сантиметров на тридцать сразу,- хихикнула Маша,- твоё предсказание начинает сбываться. Я - счастливая девушка.
– Это - очень - даже - легко - исправить,- повторилась Вика.
– Я стану несчастной?
– Ты станешь женщиной.
И Маша опять покраснела:
– Теоретически-то я всё понимаю, но между теорией и практикой...
– Как женщина, имеющая некоторый опыт, и знающая Серёжку, я хочу тебе дать... Не знаю, как это назвать. Советы? Советчиков в любовных делах, обычно посылают матерно. Правила? На любовном ложе
Пункт второй. Вы, оба - равноправные партнёры в любовных утехах. Мне одна дура на Базе жаловалась: "Мой муж меня не удовлетворяет, я не испытываю оргазма. Ты же Ведьма, наколдуй мне что-нибудь". Спрашиваю её: "А ты-то его удовлетворяешь?". "Ну, да,- говорит,- он же кончает...".
"Кончить можно и в дырку в заборе и в собственный кулак". "Так ты мне не поможешь?". "Кроме тебя самой, тебе никто не поможет. Шевели мозгами и шевелись в постели". "Это как?". Вот такие идиотки бывают. Давай волю своей фантазии, а она у тебя богатая. Фантазия направит твои руки и ноги, и язычок, и губки, и всё остальное на путь истинный.
Пункт третий. В постели нет слов: "Стыдно, не надо, нельзя". Ничего не стыдно, всё надо, всё можно. Даже в критические дни, при соблюдении определённых правил. Это потом объясню, наедине. И, вообще, в постели словам не место. Тела и души разговаривают языком ласк. Болтать на всякие темы можно до или после. Но не во время. Нет полного запрета на слова, но, чем их меньше - тем лучше. Серёжка не просит меня перевернуться на животик, я сама чувствую, что ему этого хочется. Не сразу мы такого взаимопонимания достигли, но со временем это приходит.
Ну, а если после всего ты его спросишь: "Тебе хорошо со мной было?" или "Тебе понравилось?"... Хотя, нет, слава Богу, ты не такая. Вот, собственно, и всё.
– Я буду выполнять все три пункта,- тоном прилежной ученицы промолвила Маша.
– Вот сейчас ты нагнёшься, чтобы домыть ноги до конца...
– Я присесть хотела...
– Нет, ты нагнёшься! А я, так и быть, закрою глаза.
Я взял Машу за плечи и повернул к себе спиной. Встал на колени, положил ладони на Машины выпуклые тугие бёдра и почувствовал, что тело её бьёт крупная дрожь. Она низко наклонилась, смывая гель с икр и ступней. И, когда я потянулся к ней губами, не стала отстраняться, а, наоборот, подалась мне навстречу. Губки были такими же огненно-жаркими, как и губы
на лице. Маша всхлипнула и громко прошептала: "Пожалуйста, ещё!".
В этот раз поцелуй был более долгим, и Маша уже не просто дрожала, а содрогалась всем телом. Я заставил себя оторваться от неё и встал. Маша торопливо домыла ноги, радостно выкрикнув: "Всё!". Мы оба стояли лицами к зеркалу, и я видел на лице у Маши улыбку. Нет, ничуть не смущённую, а задорную и загадочную. Что называется: Джоконда отдыхает.
– Смотрю я на ваши улыбающиеся лица и понимаю, что зачёт сдан,- возник в мозгу голос Вики.