Действо
Шрифт:
– Ну а завтра?! – в отчаянии крикнул Поляков.
– А завтра у него командировка в Казахстан… Да что вы волнуетесь, – клоун привстал и выразительно глянул на Полякова, – он вам все равно ничего не подпишет, пока вы не заверите у Николая Семеновича и Петра Петровича и с бухгалтерией не разберетесь.
– Где?! – выкрикнул Константин.
– Налево и пятая дверь! – сказал клоун, – да вы не спешите, все равно опоздаете.
Но Поляков уже бежал в указанном направлении.
Довольно быстро он понял, что топчется на месте. Из одинаковых дверей из одинаковой черной
– Лизоблюд! – кричал он, в очередной раз встречая врага в коридоре (тот уже был впереди на пять дверей).
– Неудачник! Канцелярская крыса! – вопил тот в ответ и бряцал телефоном.
В какой-то момент Поляков догадался подкладывать в чертежи красненькие бумажки и дело пошло на лад – теперь по выходе из дверей штампы были в основном «рекомендовать» и «согласен», хотя иногда и «доложить». Тут, к сожалению, наступила очередная дата и карьерный рост пришлось отложить для участия в демонстрации и целых полкилометра волочить тяжеленный транспарант с надписью: «Слава Героям спорта!»
Так что, когда Константин – запыхавшийся, и на подгибающихся ногах ворвался в приемную, он успел увидеть как Плотный скрывается за заветной дверью. Усталый курьер издал вопль разочарования. Мерзкий приспособленец, скользкая личность, умудрился добиться аудиенции раньше! И сейчас уже вовсю бежит на новый этап!
– Мне к Иннокентию Вениаминовичу!! – выкрикнул он клоуну, который сидя в своем кресле, спокойно попивал чай с лимоном.
– Иннокентий Вениаминович на совещании, – невозмутимо ответил клоун и посмотрел Полякову в глаза с неприкрытой издевкой.
– Все еще на совещании!?
– Это уже другое совещание, – сурово ответил клоун, – и вам нету смысла дожидаться его окончания. Потому что потом Иннокентий Вениаминович отправится делать ревизию в Даниловский гастроном, а оттуда в охотохозяйство, и, кстати, у него вот-вот будет командировка в Красноярск. Так что ждите, молодой человек, имейте совесть!
– Ждать?! – яростно вопросил Поляков и встряхнул телефоном, – бюрократы чертовы!
Бумагомаратели! Чугунные головы! Идолы! Демоны! Да плевать, что у него совещание!! – и пройдя мимо оторопевшего от такой наглости клоуна, он резко рванул на себя дверь и ввалился внутрь, выставив папку с чертежами перед собой как некий многотонный таран.
Разумеется, никакого Иннокентия Вениаминовича там не было. Была лишь асфальтовая дорожка, велосипед «Украина» и далекая фигура рвущегося к победе Плотного.
– Стой! Стой, гад! – заорал Поляков и принялся оседлывать свой велосипед.
Перед этим ему пришлось поднять с очередной столешницы потрепанные, с ожогами от сигарет
Но было уже видно, что он не успеет. В километре впереди их дорожку пересекали железнодорожные пути, а чуть дальше виднелись огромные врата, криво, но надежно сваренные из различного мусора, и красный транспорант-растяжка перед ними с надписью:
«финиш».
Плотный тоже увидел надпись и наддал так, что сразу заметно отдалился от Полякова.
Тот мог лишь скрипеть зубами от собственного бессилия. В памяти мигом всплыло все то, что Юрик обещал сделать с проигравшим, безвременно сгинувшая в недрах мусорного контейнера овца, и курьера пробил холодный пот. Он заработал ногами в два раза быстрее и с резким щелчком сорвал у велосипеда цепь.
Летевший на своем велосипеде к финишу Плотный, из-за длинного провода чрезвычайно похожий на радиоуправляемую машинку, обернулся и дико захохотал, тыкая телефоном в неудачливого соперника, который чуть было не распростерся на асфальте. Велосипед рвался к финишу, но тут Плотного ждала неожиданность – не успел он доехать до путей, как почти перед самым носом Константинова соперника резко опустился полосатый шлагбаум. Плотный едва успел оттормозиться и тут же начал пугливо оглядываться назад.
Увиденное придало курьеру сил, он опрокинул обезноженную конягу и принялся поспешно вправлять цепь. Плотный торчал перед шлагбаумом и нервно сжимал руль. Над его головой сонно мигали две красные лампы, возвещая о приближении поезда.
Поляков вставил цепь и в пятнадцать секунд настиг соперника. Тот поглядел на него дикими глазами.
– Погоняемся?! – спросил Константин.
Лампы мигали. Перед вратами неторопливо выстроился духовой оркестрик, и, приведя свои потускневшие инструменты в боевую готовность, грянул: «Взвейтесь кострами, синие ночи!» Время шло, а поезд не показывался.
Плотный вдруг кинул на Константина быстрый взгляд и, подняв велосипед на дыбы, проскочил на нем мимо шлагбаума, отчаянно забуксовав на рельсах, и оказался по ту сторону.
Как громом пораженный, курьер смотрел как он приближается к финишу. Оркестр приободрился. Плотный бросил велосипед и поднял свой телефон в дикарском жесте триумфа. Оркестр заиграл туш.
– Нет… – прошептал Константин Поляков, – это же нечестно! Не по правилам.
– Сделал тебя!!! – еле слышно из-за рева труб проорал Плотный и оркестр заиграл «Прощание славянки».
Поезд, наконец, подошел – еле слышно завывая трескучим двигателем, по рельсам ползла древняя ржавая дрезина, на которой восседал сам хан Юрик в старой милицейской фуражке с гербом. Достигнув переезда рассыпающаяся машинерия со скрипом затормозила и остановилась чуть дальше, начисто перерезав чугунными колесами провод телефона Плотного. Музыка стихла.
В абсолютной тишине Юрик слез с дрезины и важно прошествовал к финишу. Откуда не возьмись, у врат оказалось пятеро солдат в шинелях и один в бушлате и тельняшке.