Действуй, дядя Доктор!
Шрифт:
– А ты вообще заткнись, Андрюха – письку тебе в ухо, - резко одергиваю его ладонь.
– Дорогая, не надо, мне и без того их хватает, - усмехаясь, произносит он.
– Ты больной.
– Так, успокоились, - встревает мент.
– Я напоминаю, Елена Георгиевна, что за оскорбление сотрудника полиции, находящегося непосредственно на рабочем месте, согласно статье триста девятнадцать УК РФ, полагается штраф до сорока тысяч рублей.
– Да что вы горите, товарищ милиционер?
– Господин полицейский, - поправляет он меня.
– О, даже так. Ну хорошо,
– Ну и? Вижу.
– А вы откройте карман справа. Открывайте, открывайте. Сколько говорите штраф?
– До сорока тысяч рублей.
– Окей. Тогда вынимайте пятьдесят пять.
– Зачем так много?
– А вы еще не догадались зачем?
– смотрит на меня непонимающе.
– Ну тогда слушай: пошел ты на *** ******* гребаный. *** моржовый. Все, что здесь происходит – незаконно! Я тебя еще засужу, **** штопанный, - выдыхаю.
– Теперь понятно зачем пятьдесят пять?
– Вот сейчас нам и вправду будет пиз…олитус, - пихает меня в бок мужик.
– Во-первых, штраф оформляется официально, гражданочка.
– Во-вторых, не надо никаких штрафов и прочего, Алексей Витальевич. У Елены Георгиевны синдром Туретта. Заболевание тяжелое. Сейчас мы в ремиссии, но бывает случается рецидив.
– Это что за такое заболевание? Вы врач?
– какой любопытный сотрудник полиции нам попался.
– Да, врач. Это генетическое заболевание центральной нервной системы, как раз и проявляется непроизвольными тиками, гримасами. Сюда же относятся наш с ней бич – матерные слова. По-научному – копролалия, спонтанное высказывание запрещенных слов. К счастью, у нее еще не началась эхолалия. Это когда Леночка повторяет слова за другими. Да и не гримасничала еще. И браслет от нецензурной брани у нас именно для этого. Так сказать, чтобы быстро приводить ее в чувство. Не верите, так почитайте в интернете. Так что, давайте без штрафа, Алексей Витальевич.
Смотрю на этого… Андрея, который ни разу не запнулся за всю свою речь и вообще перестаю что-либо понимать. Кто он, мать его, такой?! То, что он совершенно точно стебется над ментом – понятно. Но откуда такие познания? На удивление, после его речи я затыкаюсь. Дальше говорит только он. По сути, рассказывает то, что действительно происходило в метро с маленькой поправкой на то, что мы не пара.
– Посидите минуточку, - нервно произносит хлюпик, держа в руках мобильник. Встает из-за стола и выходит из комнаты.
– Классные труселя, ты где такие нашла?
– А ты разве не помнишь?
– кладу ногу на ногу.
– На помойке, когда вместе с тобой искала тебе носки.
– Точно, как я мог об этом забыть, - взмахивает рукой и тут же кладет ее на свои джинсы. Точнее – в область причиндалов.
Молчим. Каждый из нас, наверняка, без шуток хочет спросить про трусы и носки, однако никто не решается. Псевдодоктор, в другое я просто не верю, вообще как-то в миг стал задумчив. А может просто хочет кое-что сделать, поэтому положил руку на джинсы.
– Чеши.
–
– Чеши яйца, не стесняйся. Если что-то чешется, надо почесать и точка. Кажется, это ваше мужское правило. Я часто его слышала на стройках.
– У меня не чешется, - ухмыляясь, произносит он.
– Ну не хочешь – не чеши. Твое дело.
– Спасибо, что разрешила мне не чесать то, что не чешется.
– Пожалуйста.
– А ты забавная. Что-то в тебе определенно есть.
– Рваные трусы.
– Точно. Наверное, дело в них, - соглашаясь, кивает в ответ.
– Сейчас всю эту шайку пустят по миру. Им реально будет полный п… все, я не матерюсь, я не матерюсь. Но им будет полный кабздец.
– Думаешь?
– Уверена. Мент так зашевелился, потому что там пришли ко мне. Сейчас мой друг им вставит словесных люлей и вообще, - потираю руки.
– Нет. Им ничего не сделают. Они здесь не работают. Эти пацаны практиканты. Была бы внимательнее, когда он предоставлял в этой коморке типа корочку, тогда бы не раздевалась. Максимум, что им сделают – выговор за то, что они не знают, как правильно вести досмотр. И парня этого вызвало явно гуляющее начальство, а не твой друг.
– Ты издеваешься?! Если ты с самого начала знал, что они не полноценные менты, так какого хрена ты раздевался сам и устраивал весь этот фарс?!
– Чтобы было правдоподобно. Сначала меня просто забавляла эта ситуация. Было интересно, как все это пройдет, если уж началось, и как ты будешь себя вести. Да и потом за твои пренебрежительные взгляды в мою сторону мне хотелось тебя…немного поставить на место. Ну а после вонючего бомжа так и подавно. Да и ладно, чего греха таить, мне хотелось посмотреть на тебя в белье. А вообще можно было бы и без белья.
– Ну ты и козел, - цежу сквозь зубы, сжимая кулаки.
Я бы сказала еще очень много всего «ласкового», если бы не вошедшие в коморку люди. Да, что-то не так я представляла свою свободу. Позорище. И чем я отличаюсь от типичной женщины? Развела сама себя, лохушка!
ГЛАВА 3
Не припомню, когда в последний раз я так погано себя чувствовала. Кожей чувствую на себе взгляд Глеба и становится еще более не по себе. Человек, который всегда пристально следит за дорогой и даже не поднимает трубку, когда ведет машину, сейчас то и дело косится в мою сторону.
– Не надо на меня так смотреть. Следи за дорогой.
– Мне просто интересно, почему вдруг метро? Ты хотела получить новые впечатления и пошла ругаться с бабками за место в вагоне?
– На кой черт мне для этого идти в метро? Бабок у меня в подъезде и без того хватает. Я вышла из такси, потому что была авария. А мне нужно было домой. И вообще, забудь об этом недоразумении. У меня только одна просьба.
– Я весь внимание.
– Заедем по пути в магазин, мне нужна мука. Опережая будущие тупые вопросы: я обещала Саше кекс, если выгодно заключу сделку. Я ее, между прочим, заключила, за что ты должен сказать мне спасибо. А прошлая мука, как известно, пострадала.