Действуй, дядя Доктор!

Юнина Наталья

– Я имел в виду, что на той недели не увидишь, а не совсем. Как я могу пообещать, что мы никогда не увидимся, живя в одном городе?

– Я как-то за двенадцать лет жизни в Москве ни разу тебя не видела.

– Так может и видела, но просто боялась обратить внимание на такого красивого мужчину.

– Ну да, наверное, все так и было. Спасибо за помощь, но не соблаговолите отсюда свалить, сударь?

– Конечно, соблаговолю, сударыня, - подходит к прикроватной тумбе и раскрывает свой пакет.
– После того, как отведаем сардельки. Не бойся, они самодельные.

Куриные, в натуральной оболочке. Никаких консервантов и излишек соли. Я сам их делал. Тебе только одну дам. Не стесняйся, присаживайся и ешь, - подхожу к кровати, наблюдая за тем, как он распаковывает три контейнера. Один – с сардельками, другой – салат с помидорами и чесноком, судя по возбуждающему запаху, и третий – по виду, с шоколадными кексами.

– Ну, чего стоишь как вкопанная? Слюни подбери и ешь, - переводит на меня взгляд и тут же нажимает мне на плечи, вынуждая сесть на кровать. Нанизывает сардельку на вилку и подает ее мне. Сам же садится напротив на стул и проделывает то же самое с другой сарделькой, отправляя ее себе в рот.

Ой, да какая разница чьи сардельки, Господи?! Более не раздумывая, потянула ее в рот и начала жевать с неописуемым восторгом. Это что-то нереальное. Много ли мне надо для счастья? Перевожу взгляд на контейнер, в котором еще две сардельки дожидаются своего часа. «Тебе только одну дам». Ага-угу, выкуси-накуси.

 - Обещаю, что отцу не скажу ни слова о твоем ночном дожоре.

– Ага, - киваю как болванчик, прожевывая последний кусочек.

И только проглотив, поняла, что он только что сказал. Какому на хрен отцу?! Перевожу взгляд с его лица на бейджик и до меня только сейчас доходит: оба Лебедевы. А этот Викторович! Ну и брехун. 

ГЛАВА 6

Хорошая клиника, в которой нет ни родственников, ни знакомых, ни друзей. Ну-ну. Виктор Алексеевич отец вот этого? Ну да, должен же быть в нем хоть какой-то подвох. Нашелся-таки.

– Знаешь, кто ты?

– Мне кажется, будет что-то нехорошее. Не говори. Закрой рот и жуй дальше, вот тебе, так уж и быть, еще одна сарделька, - подает контейнер с салатом и тычет мне в рот новой нанизанной на вилку сарделькой.
– Жуй, жуй. Не стесняйся, - со злостью отбираю у него вилку и надкусываю вредное лакомство. Подношу к носу контейнер. Черт возьми, жуть как вкусно пахнет. Чертов чеснок нехило возбуждает аппетит, так, что рот моментально заполняется слюной.

– А я все равно скажу, даже с набитым ртом. Ты… здун.

– Сама ты бздуниха. Это салат так пахнет, а не я, - возмущенно бросает он.

– Я не сказала, что от тебя воняет. Я сказала, что ты здун.

– То есть трус?

– Ты глухой что ли?! Здун! Только с приставкой «пи», а не «б».

– Еще лучше. И с чего это я – здун с приставкой «пи»?

– Потому что кто-то мне говорил несколько дней назад, что в его клинике, цитирую: «никаких деток знакомых, друзей или родственников». А теперь оказывается, мой врач – твой отец. Круто, - подытоживаю я, отправляя в рот вилку с салатом.

– Ну да, я немного…здел. Но было

бы странно, если бы я сказал, что веду тебя к своему отцу. Подумала бы еще что-нибудь не то. Это ложь во благо.

– И как много профи, с фамилией «Лебедев» обитает еще в этой клинике ?
– вместо ответа Лебедев младший начинает загибать пальцы.

– Трое. Родители и, собственно, я.

– Дай угадаю, если папа у нас – уролог, то мама, как и ты, гинеколог?

– Нет. Папа – уролог, мама – венеролог, старшая сестра – андролог, а вот младшая – тоже гинеколог, как и я, - невозмутимо перечисляет он. Кажется, салат застрял где-то в пищеводе.
– Что?

– Два гинеколога, уролог, венеролог и андролог? Я правильно услышала?
– на мой вопрос он просто кивает.
– Знаешь, у вас какая-то нездоровая семейная любовь к чужим писькам. Не находишь это странным?

– Не нахожу, - откидывается на спинку стула, при этом улыбается.
– Когда начинаются шутки в стиле глазнюка и здюка с приставкой «пи», я вспоминаю сколько я зарабатываю и вопрос: почему не выбрал, как выражаются многие, «мужскую профессию» отпадает сам собой.

– То есть деньги любишь?
– с интересом допытываюсь я, отправляя в рот очередную порцию салата. Вонять от меня завтра будет на все сто. Мало того, что тут чеснок, так еще и лук. Но, блин, вкусно.

– Нужно быть либо идиотом, либо… здуном в приставкой «пи», чтобы не признать очевидную вещь. Да, люблю. Люблю их тратить и этим наслаждаться.

– Я тоже обожаю деньги. Это прям моя любовь. Правда, я – дикая жмотка. Коплю, коплю и еще раз коплю. Могу позволить себе многое, а вместо этого покупаю продукты по акции впрок и жду долбаные скидки. Единственное, куда я их не жалею, так это на отдых. Пол-ляма могу спустить на путевку на море, а вот продукты…, - резко замолкаю, откладывая вилку в контейнер. Какого черта я говорю это совершенно незнакомому и, по сути, совершенно постороннему человеку? Идиотка.
– Значит только деньги заставили ступить тебя на столь… интимную дорожку?

– Ну если бы только деньги, то все, что я бы сейчас делал – собирал прибыль с клиники, а не вел приемы три раза в неделю. Я люблю свою работу, хоть в ней и много подводных камней.

– Например?

– Это секрет.

– Ой, да какой секрет, и коню понятно. Если человек, любящий колбасу, устраивается на фабрику по производству оной самой и жрет ее каждый день, то через определенное время эту колбасу он есть не хочет. Она его не вставляет. Вот это и есть твой подводный камень. Теперь я понимаю, почему ты не женат.

– А я сказал, что не женат?
– наклоняется ко мне, при этом улыбается. И, пожалуй, я впервые улавливаю от него запах туалетной воды. Вкусно. А от меня несет чесноком. Супер. Словно прочитав мои мысли, Андрей забирает из моей руки вилку и демонстративно, как будто в замедленной съемке, подносит ее ко рту.
– Вот теперь от нас обоих несет чесноком. Так что я там говорил, что не женат?

– Нет. Это сказал Виктор Алексеевич, цитирую: «мне только сына осталось женить». Полагаю, что это и есть ты.