Дезире
Шрифт:
«Наш дорогой сын, Карл-Иоганн…»
Представляю, как эта хохотушка смеялась в лицо королеве Швеции!
Письмо Оскара гувернер, по-видимому, не проверял, так как оно было подписано только «твой Оскар» и сложено много, много раз.
В другом письме мой сын пишет отшлифованные фразы: «Известная писательница, изгнанная императором Франции за то, что восстала против его деспотизма, приехала сюда и была принята папой много раз. Ее зовут мадам де Сталь, и она называет папу спасителем Европы. Эта дама очень толста (это слово было зачеркнуто и исправлено на „дородна“) и очень много говорит. Она говорит, просто
Папа, работая по шестнадцать часов в сутки, реорганизовал шведскую армию.»
Мадемуазель Жорж, мадам де Сталь… Русская великая княжна ждет…
Письмо Оскара было подписано: «Твой сын, неизменно тебя любящий, Оскар, герцог Зедерманладский».
Я искала ответ Жана-Батиста. Ведь должен же он был получить уже давно мое письмо, где говорилось о визите Наполеона и его предложениях. Но я нашла лишь несколько строк, нацарапанных второпях:
«Дорогая девчурка, я перегружен работой и напишу тебе более подробно в следующий раз. Я отвечу императору, но для этого мне нужно время. Мой ответ будет не только ему, он будет также и всему французскому народу. Не понимаю, почему он хочет получить этот ответ именно из твоих рук. Я, конечно, вышлю тебе мой ответ, хотя тебе это опять доставит неприятности. Целую тебя. Твой Ж.-Б.»
И наконец, из большого конверта выпал нотный листок. Он был надписан: «Первое сочинение Оскара. Народный шведский танец. Попробуй сыграть эту мелодию».
Это была простая мелодия, чем-то напоминавшая вальс.
Я сразу села за пианино и сыграла вещицу много раз подряд.
«Я хочу быть композитором или королем…» Он сказал это, когда мы в карете возвращались из Ганновера в Париж.
— Почему королем?
— Потому что когда ты король, ты можешь делать много добра.
Мне вспомнился вдруг этот плохо причесанный композитор, которого звали м-сье ван Бетховен. Вероятно, его музыка впервые позвала моего мальчика в мир композиции.
Вошел граф Розен с большой пачкой писем с родины.
— Хорошие вести, граф?
— Письма написаны очень осторожно, так как никогда нельзя знать, не задержит ли их французская секретная служба.
— Ну, а между строк?
— Я смог догадаться, что союз Россия — Англия — Швеция заставляет Его императорское величество строить планы новой кампании. По-видимому, даже тесть императора, австрийский император, также присоединится к этому союзу против Наполеона. И сын Вашего высочества, маленький герцог Зедерманландский…
— Оскар прислал мне свое первое сочинение. Я выучу его и вечером сыграю вам. Это народный шведский танец. Почему вы на меня так смотрите?
— Я очень удивлен, Ваше высочество. Я не знал…
— Вы не знали, что наследный принц очень любит музыку? Разве это может помешать ему, когда он будет королем?
— Я, Ваше высочество, думал о том дне, когда шведское государство перейдет к вашему сыну. Швеция выбрала наследником трона одного из самых крупных политиков своего времени. Династия Бернадоттов восстановит былое величие Швеции, несмотря на все смуты.
— Вы выражаетесь книжным языком, — раздраженно сказала я. — Династия Бернадоттов… Ваш наследный ёпринц будет бороться лишь за Права человека, которые мы признаем: «Свобода, равенство, братство». За эти Права человека мой муж сражался с пятнадцати
Я помолчала.
— Старый, неряшливо причесанный музыкант, который ничего не понимал в политике, однажды говорил о мечте, которая пока не сбылась. Может быть, эта мечта сбудется когда-нибудь в Швеции… И ваша маленькая страна станет могущественной державой, но не такой, как вы представляете себе. Могущественной страной, короли которой не затевают войн, а в свое свободное время пишут стихи или музыку. Разве не прекрасно, что Оскар пишет музыку?
— Ваше высочество — самая удивительная женщина, какую я когда-либо встречал…
— Вероятно, вы думаете так потому, что я первая женщина из простого сословия, которую вы узнали близко. Вы знали в своей жизни только дворцы и знать. Сейчас вы — адъютант дочери торговца шелком. Постарайтесь привыкнуть ко мне, дорогой граф, постарайтесь!
Глава 42
Париж, февраль 1813
Это письмо мне вручили около семи часов вечера. Я собралась очень быстро и попросила графа Розена сопровождать меня.
— В Отель-Дье!
Мой шведский кучер, к сожалению, очень плохо ориентировался в Париже.
— Отель-Дье — госпиталь.
И так как он смотрел на меня, не понимая, я приказала:
— Поезжайте к Нотр-Дам. Это напротив.
Уже в коляске я объяснила Розену:
— Я получила сообщение, сообщение от полковника Виллата, что он отправил с обозом раненых сына Мари в Париж. Этот обоз разместили в Отель-Дье, который переполнен. Я хочу взять Пьера домой.
— А полковник Виллат?
— Он не смог приехать в Париж. Его полк пытаются собрать из оставшихся в живых где-то в провинции.
— Я счастлив, что он в добром здоровье, — пробормотал Розен из вежливости.
Мы прошли много огромных комнат, где на кроватях, на полу, на матрацах посреди комнат лежали раненые. Все стонали, метались в бреду. Те, которые лежали тихо, вероятно умерли. Сестры милосердия не успевали подавать пить.
Мы переходили от кровати к кровати и от матраца к матрацу, освещая свечой каждое лицо и не находя Пьера.
Молоденькая сестра спросила меня:
— Вы разыскиваете мужа, мадам?
Я покачала головой. Свет моей свечи упал на бинты на руке одного раненого. Бинты были серые… от вшей. В коридоре Розен прислонился к стене. Я подняла свечу. Его лоб был покрыт каплями пота, и он был бледен, как один из этих несчастных, стонавших на кроватях. Потом он наклонился. Я не стала ждать, пока его вырвет.
Розен догнал меня в конце коридора возле статуи Богоматери. К ее подножию был прислонен маленький стол, за которым дремала пожилая сестра.
— Умоляю простить меня, Ваше высочество, — пробормотал швед сконфуженно. Я бросила взгляд на Мадонну. «Мы все матери», — подумала я. Перед следующей палатой я сказала:
— Оставайтесь в коридоре. Я войду одна.
Розен благодарно поклонился.
Сестра подвела меня к последней кровати у стены. Я подошла и осветила лежавшего человека. Темные глаза были широко открыты, взгляд блуждал. Губы были покусаны и покрыты трещинами. Я чуть не уронила свечу.