Диадема для Золушки
Шрифт:
– А как к этому Мартин относится?
– Мартин жениться обещал, если я соглашусь, - Ульяна рассмеялась, - тебя вон целый день про Золушку спрашивал! И вообще весь такой внимательный, нежный, заботливый.
– Он любит тебя.
– Я уже это слышала от него самого, - Уля грустно улыбнулась, посмотрев на дно уже пустой чашки, - Но мне сначала нужно определиться, кто я! Ульяна, или Улита? А для этого нужно еще раз выйти в свет, но так, чтобы меня никто не узнал.
Часть третья
И тут ее телефон разразился какой-то классической музыкой,
– Кто? Вангог? – воскликнула она, - Но как? Ало! – она подняла трубку и, вскочив со стула, принялась расхаживать по миниатюрной кухне, в которой всего-то три шага можно было сделать.
– Улитка, ты что с ума сошла? – и это было приветствие.
– Ты же должен быть в Англии! – удивилась Ульяна.
– Какая к черту Англия? – возмутился Вангог, - Я в Москве, точнее я дома, а папа говорит, что ты не приедешь на его очередное светское мероприятие… прости, папа… то есть на его юбилей. Скажи мне, это правда?
– Вань, если ты сейчас не скажешь ничего папе, - медленно начала Ульяна, - и приедешь ко мне домой вместе со своей студией, тогда возможно, Вань, ты слышишь? Возможно я поеду с тобой на этот прием, согласен?
– Значит, правда! – голос Вангога потух, - Хорошо, я сделаю, как ты говоришь. Я поцелую за тебя папу, - казалось, он сейчас расплачется в трубку, - я передам ему привет. Но нам все равно будет не хватать тебя!
– Спасибо, Вань! – обрадовалась Ульяна.
– Пока еще не за что. Я еще не целовал папу.
– Вань, до встречи!
– Ага, пока!
Так как Ульяна не выходила из комнаты, Настасья имела возможность услышать весь разговор, точнее только то, что говорила Уля. Однако этого оказалось достаточно, чтобы почувствовать себя лишней.
– Мне, наверное, пора, - проговорила она немного неуверенно.
– Насть, ты чего? – Удивилась Ульяна.
– У тебя ведь будет гость…
– Астасья, Вангог мой старший брат, - поняв, в чем дело, объяснила Уля, - Он приедет через полчаса, и, я уверена, будет рад с тобой познакомиться.
Настино живое воображение тут же нарисовало Вангога высоким широкоплечим красавцем с карими глазами и каштановыми волосами. И непременно он должен быть очень загорелым. Он ведь брат Ульяны, и значит, он похож на нее. И хотя Ульяна не была загорелой, и даже наоборот, ее кожа была довольно бледной, ее брат должен был обладать самой что ни есть сексуальной внешностью, и конечно загорелой кожей. Он ведь мужчина.
– А почему он Вангог? – спросила Настасья после долгого молчания.
– Потому что его зовут Иван, и он художник, - коротко и ясно объяснила Уля, - Вообще-то он представляет интересы моего отца в Лондоне, то есть он дипломат. Но ничто не делает его более счастливым, чем несколько дней в собственной студии с очаровательной натурщицей.
– Тогда почему он не остался просто художником?
– Потому что он очень ответственный человек. Он знает, что все, что сейчас принадлежит отцу, когда-нибудь перейдет по наследству мне и ему. И так как он старший, хотя
Если бы он был рядом тогда, когда я переворачивала свою жизнь верх дном, все было бы по-другому. Он не дал бы мне стать такой, какая я сейчас. Он бы даже против моей воли забрал бы меня с собой. Он уехал всего на месяц раньше моего дня рождения, а когда узнал, уговаривал отказаться от этой идеи, но я его не послушала.
И тут Улита переполошилась, вскочила с табурета, чуть его не уронила, и побежала в ванную.
– Он расстроится, если увидит меня в подобном наряде! – прокричала она по пути.
В прихожей задребезжал звонок.
– Насть, открой это, наверное, он! – снова крикнула Улита.
– Хорошо, - согласилась Настасья и открыла дверь.
Она застыла в изумлении и, кажется, даже приоткрыла рот. Он не был похож на придуманный ею образ, но все же он был поразительно красив и обаятелен. Он не был не слишком высок, плечи его были не столь широки, как казалось Настене, должны быть, и глаза его были не карие, а голубые. И волосы русые, а не каштановые, как у Ульяны. И лицо очень светлое, и щеки розовые от мороза. А на длинных ресницах остались капельки от растаявших снежинок.
И он, кажется, тоже не ожидал здесь увидеть кого-либо, кроме своей сестры, и поэтому тоже некоторое время молчал. Но потом дар речи пробудился.
«Девушка, вы не хотите стать моей натурщицей на несколько дней?» - придумала Настасья за него, стоило ему раскрыть рот.
– О, прекрасное создание, - обратился Вангог, и его голос был нежен и безумно приятен, - Я ошибся дверью, или Улита Бахровцева, то есть Ульяна Цветкова живет здесь?
И Настасья, как завороженная, только кивнула головой.
– Ошибся дверью? – снова спросил он и улыбнулся.
Настасья, кое-как придя в себя, сглотнула, потому как в горле пересохло совсем, и сделала шаг в сторону, пропуская его.
– Проходите, - еле выдавила она из себя.
– Благодарю, - он прошел, остановился прямо перед ней, посмотрел на нее сверху, все так же улыбаясь уголками пухлых губ, и мимолетным движением провел по кончику ее носа теплым нежным пальцем, словно подразнив ребенка.
А она все смотрела на него своими большими зелеными глазами, и как будто не могла понять, что здесь происходит.
Потом он разулся, закрыл дверь, потому как Настасья не отрываясь смотрела на него, и была не в силах сделать этого сама. Еще раз улыбнулся ей и прошел на кухню. И Настя, как привязанная, проследовала за ним.
– Прекрасное создание, - снова обратился к ней Вангог, наливая себе чай, - где же все-таки моя сестра?
– Она в ванной, - тихо пролепетала Настя.
– Выпьете со мной чаю? – спросил он, держа в руке чайник и не обратив внимания на ее слова.
– Благодарю, мы уже пили, - словно под стать ему ответила Настасья, и сама себе удивилась.