Диагноз: Любовь
Шрифт:
— Это для тебя, Холли!
На ярко-синей коробке с золотой лентой было написано: «Сундук со звездами». Только после того, как я развернула ее, мне попалась на глаза открытка. «Счастливого Рождества. Мэттью», — прочитала я и, сжимая открытку, спросила:
— Как это сюда попало?
— Он попросил меня привезти ее и сэкономить ему на почтовых расходах, — объяснил Бен.
— Он что, твой лучший друг? — Я, казалось, пыталась избавиться от чувства вины и угрызений совести. О Мэттью. Я так ужасно себя вела, а ты прислал мне подарок? — С каких это пор? — добавила я.
— С тех пор, как он вырезал мне
Роксана смотрела, как я открываю коробку со звездами.
— Там карточки, видишь? С дырочками разных размеров, чтобы можно было распознавать созвездия. — Она улыбнулась. — С их помощью можно выучить расположение звезд и, даже сидя дома, попасть под звездное небо.
В коробке также оказалась книга «Мифы и легенды», и я, листая ее, представила, как Мэттью выбирал этот подарок. Как он может не ненавидеть меня, если я была с ним так жестока? Может, не стоило говорить ему о моих отношениях с Эдом, о том, что мы спим вместе? Как любит повторять моя бабушка, «правда не имеет значения, это всего лишь правда». Мой отец так и не смог смириться с правдой о маме и Саймоне.
Мы расчистили кофейный столик, зажгли свечи и разобрали карточки. Диотиме досталась Большая Медведица, белая медведица, которую Зевс поместил на небо, чтобы спасти ее и нерожденного ребенка от Артемиды. Бену выпал вооруженный посохом Волопас, хранитель медведиц. Алисия выбрала Дракона. «Дракон наделен бдительностью и острым зрением, — прочитала она и добавила: — Вот спасибочки». Эду достался Орион, «самый прекрасный мужчина», согласно легенде. Ого! А Роксана выбрала Дельфина.
— Священная рыба, как утверждали древние греки, — заметила Ди.
Моя карточка гласила, что я смотрю на Козерога, полукозла, полурыбу, способного перепрыгивать горы. Свет обозначил точками отверстия в карточке. В тех местах, где должны были находиться самые большие звезды, можно было заметить, как неровно горит свеча. Я попыталась запомнить расположение звезд, которые составляли туловище и рога Козерога, изгибы его рыбьего хвоста… Но я знала, что это бесполезно. Стоит мне выйти отсюда, и я ни за что не смогу найти его на звездном небе.
Я перевела взгляд в темноту гостиной и стала наблюдать, как остальные рассматривают свои карточки. Бен — щедрый парень, Эд — беспечная часть любовного треугольника, Алисия — жестокая и любящая, Диотима — мудрая женщина из Мантинеи. Никто из них больше не смотрел в книгу мифов, объяснявшую им увиденное; их внимание было поглощено карточками, и на всех лицах читался один и тот же вопрос: «Узнаю ли я это, когда увижу?»
Даже Макс, которому карточки не досталось, внимательно смотрел в темноту, словно видел что-то, недоступное остальным. Может, его так увлекла лампа или спинка стула? Или что-то более совершенное? Если правда всегда лежит между двумя предметами, то как понять, что на самом деле может видеть Макс? Я сама начала вглядываться в темную пустоту комнаты, надеясь увидеть маму и думая о том, смогу ли я распознать правду, когда увижу ее? Я снова вспомнила Мэттью и подумала о том, что он спас наш праздник, даже не появляясь здесь. Почему я не воспринимала его как дар Божий, ведь это именно то, о чем я мечтаю?
Наконец я встретилась взглядом с Роксаной, и ее голубые глаза улыбнулись мне поверх карточки. Внезапно я ощутила, что сегодня действительно Рождество.
Глава 19
Неисправность в двигателе
Человеческое
— Я не знаю, что делать, — сказала я.
Было шесть часов темного январского вечера, и мы ехали со скоростью шестьдесят миль в час в направлении Уэльса. Проблема заключалась в том, что нам нужно было попасть вовсе не в Уэльс.
— Выбери передачу, — посоветовал Эд.
Я ощутила неодолимое желание любой ценой отмотать время на пять минут назад — в этот промежуток времени мы искали М4 [43] , выезжали на М4, хотя и понимали, что нам вообще-то нужна была М5 [44] .
43
Автострада № 4 Лондон — Южный Уэльс.
44
Автострада № 5 Бирмингем — Бристоль — Эксетер.
Я попыталась переключиться с пятой скорости на четвертую и, наверное, зацепила заднюю передачу. Автомобиль ответил возмущенным скрежетом, который повторялся, когда я пробовала переключиться на третью, потом на четвертую, потом снова на третью. Мотор заглох и заводиться не пожелал, поэтому сейчас мы тихо катились на нейтральной скорости.
— Попробуй пятую, — сказал Эд. — Попробуй что-нибудь.
Каким-то чудом машина согласилась ожить на пятой передаче, сорок пять миль в час, и я свернула вправо, на двухполосную трассу, откуда доносились звуки автомобильных гудков и свист рассекаемого воздуха — тот зудящий шум, который у меня ассоциировался с гонщиками, когда они практически вылетают с трассы.
— Потише, приятель. Для этого существует скоростная полоса, — пробормотала я, когда очередной сумасшедший водитель обогнал меня, уходя к горизонту.
— Это и есть скоростная полоса, — заметил Эд, до странности необщительный и притихший. — Здесь все наоборот. — Он оглянулся.
— Полиция? — спросила я.
— Нет. Просто трансмиссия, — сказал Эд.
Он решил, что мы можем каким-то образом вернуться на М5 по объездной дороге, и я послушно включила поворотник и сменила полосу, подавшись влево. Я воздержалась от комментариев по поводу того, как мы будем искать так называемые окольные дороги, учитывая, что Эд не взял с собой карту и не позволил мне остановиться, чтобы купить новую.
Тишина в салоне давила, словно перепад давления в самолете. Я посмотрела на причину нашей неудачи — рычаг переключения скоростей, которым мне следовало бы воспользоваться. Ага. Все еще на пятой.
— Какой смысл в присутствии штурмана, если водитель его не слушает? — спросил Эд.
— Ты сказал, что нам нужна М4!
— Я имел в виду, что с нее мы переедем на М5!
— Этого ты не говорил. И как я должна была догадаться, что ты имеешь в виду? — Я повысила голос, махая указательным пальцем перед его носом.