Диагноз
Шрифт:
— В четыре года я напился и выбил плечо, — проговорил он с невозмутимым спокойствием, а поперхнулась, только что отпитым вином.
— Чего? — не поняла я, — Это как?
— Ну ты же знаешь к какому обществу принадлежат мои родители, — напомнил он и я кивнула, — Для них нормально собирать гостей-партнеров и влиятельных людей на ужин, — пояснил Сергей и с улыбкой добавил, — А дядя Миша очень классный мужик, хоть и уходит иногда в “депрессию”, а по сути в запой, — не сдержавшись, тихо смеюсь и догадываюсь к чему он клонит, — Ну в общем он и дал мне рюмку: “Сколько лет? Четыре? Да ты уже мужик!” —
— Не вышло? — сквозь слезы смеха уточняю.
— Это все чертов криптонит, — пожаловался он.
— А потом что было? — утираю слезу с уголка глаз и протягиваю бутылку ему.
— Меня в травматологию, дядю кодироваться, — закончил он и перехватив из моей руки бутылку, отпил.
Мы и не заметили, как за разговорами сильно отдалились от пристани и даже от дороги. Забрели во двор каких-то незнакомых жилых домов. Редкие окна горели теплым желтым светом, а детская площадка пустовала, если не брать во внимание свернувшегося клубочком кота на лавочке. Бутылка опустела и заняла свое почетное место в одной из многочисленных мусорок вдоль выложенных плиткой дорожек.
— Ну что за район, — проворчала я, осмотревшись, — Даже гопников нет.
— А тебе что, хочется от кого-то побегать на большой дистанции? — усмехнулся он, — Так я могу за тобой побегать, у меня и наряд подходящий.
— По крайней мере я бы согрелась, — заметила я и потерла ладони друг о друга.
— Да, — согласился он, — Как-то резко похолодало, но знаешь что? — вдруг спросил он и испытующе уставился на меня.
— Что? — терпеливо переспросила я.
— Вот куда мы сейчас пойдем? — не унимался Сергей, пытая меня вопросами, нет бы все сразу выдать, — Ага-а-а, — с умным видом протянул он, — Не знаешь! — перехватив меня крепко за руку, он потянул к арке между домами, — Тут Иван рядом живет.
— А если он спит? — не ну вдруг и правда спит, а тут мы…пьяные и весёлые, да, он прав, надо будить.
— Тогда его надо срочно разбудить! — у пьяных мысли, видимо, схожи.
Надо было видеть лицо несчастного Ивана, когда пред его светлыми очами предстали наши нетрезвые тушки. Он нас, конечно, впустил, но ворчал еще долго о бессовестных и наглых, интересно, о ком это он?
— Чай будете? — сдался хозяин квартиры, в которую мы имели наглость вломиться и не дожидаясь ответа, утопал на кухню, где послышался знакомый щелчок.
— Конечно будем, — хмыкнул Сергея, толкая меня по коридору вперед к свету, — Мы же ради этого пришли.
— То есть, — заметил мужчина, открыв навесной шкаф и достав кружки, — Даже не меня навестить?
— И это тоже, — исправился Сергей, — Лен, скажи ему, — меня усадили на высокий стул у небольшой, но красивой стойки, за которой прятались плита, холодильник и другие шкафы.
— Уважаемый Иван…, — я запнулась.
— Анатольевич, — услужливо подсказал Сергей, сев рядом.
— Уважаемый Иван Анатольевич, мы решили, что в этот холодный и грустный вечер, Вам наверняка скучно и грустно
— Что значит в одиночестве? — послышалось от двери, и мы синхронно повернули головы.
В проеме стоял тощий, но высокий парнишка с сонным и недобрым видом, в одних джинсах. Светлые волосы в художественном беспорядке, босой, но самым удивительное было на шее — красные и фиолетовые пятнышки. У меня тоже такие есть, и я прекрасно знаю откуда они у него. Толерантно молчу и улыбаюсь.
— Тебе тоже чай? — обращается к нему хозяин квартиры и он лишь кивает, оторвавшись от дверного проема, проходит к в кухню, щурясь от света.
— Лемицкий, — обращается к нему Сергей, — А что ты тут делаешь? — вкрадчиво так интересуется и с подозрением глядит.
— Сергей Львович, пока вы не приперлись — спал, — раздраженно ответил парнишка и присел на подоконник сбоку от стойки.
— Разврат на работе, — проворчал Сергей, осуждающе, но не зло глядя на друга.
— Должна же быть хоть какая-то привилегия, — фыркнул Иван, — Все-таки я твой заместитель.
Пока они там ворчали друг на друга, я зацепилась взглядом за баллончики на столе. Широкие такие, с тонкие подтеками краски. Аж три штуки. Мой взгляд перехватил неизвестный мне парнишка и с усмехнувшись, спросил:
— Нравятся? — вся напускная колючесть с него разом слетела, — Забирай, они больше не пригодятся, стенд перекрашивали.
— Уже перекрасили? — удивился Сергей, — Надо же, какие молодцы.
— Ну так, — фыркнул Иван, — мы на работу не просто так ходим.
— Сереж, — протянула я, повернув голову и красноречиво уставилась в его темные гляделки.
Он с недоумением посмотрел на меня, перевел взгляд на баллончики с краской, снова на меня и вдруг на него снизошло озарение. Я имела честь лицезреть на его лице такой калейдоскоп эмоций: радость от дошедшего понимания, необъяснимый страх, тревога, обреченность и наконец смирение:
— Прямо сейчас? — неуверенно уточнил он.
— Да, — я заулыбалась счастливо.
Остальные, конечно, не понимали, о чем идет речь, но когда я попросила, Иван без вопросов вызвал такси на свой адрес, а еще через пятнадцать минут, когда машина была где-то на подъезде, а мы так и не допили чай, мы уже были в прихожей.
— Тёма, — представился парнишка и протянул руку.
— Лена, — представилась в ответ я и протянула свою руку, но торжественное рукопожатие прервал Сергей, который потянул за собой из квартиры, — Пока, и спасибо за краску.
— Да не за что, — ответил Тема и помахал мне рукой, — Пока, — после чего закрыл дверь.
В машине было тепло и играла музыка. Сергей, который еще пару минут назад не хотел ехать к администрации города, вдруг поймал дзен и не ворчал. Огни ночного города мелькали за окном, настраивая на какой-то приятный лад.
На колено опустилась крепкая рука и невинно огладила, но когда скользнула на внутреннюю сторону бедра, была встречена сопротивлением:
— Тебе не удастся уговорить меня повернуть к дому, — шепчу на ухо и радуюсь, что музыка играет достаточно громко чтобы водитель нас не слышал и достаточно тихо, чтобы меня слышал Сережа.