Диалектический материализм
Шрифт:
Для того чтобы быть последовательным материалистом, недостаточно признания первичности материи, необходимо признание её познаваемости. Материалистическая диалектика даёт возможность правильно решать сложную проблему познаваемости, над которой бессильно билась предшествующая философия. По вопросу о возможности познания объективного мира диалектический материализм занимает позицию, отличную как от агностицизма, так и от наивного реализма махистов. Мы выше познакомились с агностическими воззрениями Юма и Канта, которые отрывают познающий субъект от объекта, считают невозможным выход за пределы субъекта, усматривают непроходимую пропасть между «вещами в себе» и представлениями. Наивный «реализм» махистов, как мы знаем, отождествляет объекты с ощущениями. Он убеждён, что мир тождественен нашим непосредственным восприятиям. Истина, по его мнению, дана в готовом виде уже в ощущениях.
В вопросе о познаваемости внешнего мира диалектический материализм основывается на последовательно проведённой материалистически-диалектической теории отражения. Последовательно проведённая Марксом и Энгельсом и получившая дальнейшую разработку и развитие у Ленина, теория отражения является «душой», сердцевиной марксистско-ленинской теории познания. Она даёт утвердительный ответ на вопрос о познаваемости объективной действительности. Согласно этому учению наши представления и понятия не только вызываются объективными вещами, но и отражают их. Представления и понятия — не порождение саморазвития субъекта (как утверждают идеалисты), не иероглифы (как думают агностики), но их отражение, снимки, копии. Объективная истина существует независимо от субъекта, хотя она не отражается в наших ощущениях и понятиях сразу, в готовом виде. Но человеческое сознание способно отразить, познать эту истину в процессе познания. Процесс познания есть сложный процесс, в котором ещё непознанные «вещи в себе», отражаясь в наших ощущениях, представлениях, понятиях, тем самым становятся «вещами для нас». Ощущение и мышление не отгораживают нас от внешнего мира, как полагал Кант, а связывают нас с ним, представляя собой отражение объективного внешнего мира. Идеальное — наши представления и понятия — есть не что иное, как «переведённое и переработанное в человеческой голове материальное»[149]. Материальный мир в движении познания всё ближе, точнее, многостороннее и глубже отражается в нашем познании.
Нет пределов нашей способности познать мир, но есть каждый раз исторически данные пределы нашего приближения к абсолютной истине. Достижение истины совершается в историческом движении человеческого познания. «С точки зрения современного материализма, т. е. марксизма, исторически условны пределы приближения наших знаний к объективной, абсолютной истине, но безусловно существование этой истины, безусловно то, что мы приближаемся к ней. Исторически условны контуры картины, но безусловно то, что эта картина изображает объективно существующую модель»[150].
Теория отражения, получившая большое развитие в работах Ленина, не есть однако новый принцип в философии марксизма, введённый или установленный Лениным. Маркс и Энгельс целиком стояли на точке зрения диалектико-материалистической теории отражения.
Она выражается в следующем: Ленин рассматривает познание как отражение, но это отражение он понимает как противоречивый диалектический процесс. «Отражение природы в мысли человека, — писал он, — надо понимать не «мёртво», не «абстрактно», не без движения, не без противоречий, а в вечном процессе движения, возникновения противоречий и разрешения их»[151].
Ленин указывал, что процесс отражения надо понимать не в узко эмпирическом смысле слова, в смысле непосредственного отражения в наших ощущениях, как многие пытались трактовать Ленина, как об этом писали и представители механицизма и меньшевиствующего идеализма. Процесс отражения не ограничивается ощущениями, представлениями. Отражение объективного мира в нашем познавательном процессе дано и в мыслях, в абстрактных понятиях. По этому поводу Ленин говорит: «Познание есть отражение человеком природы. Но это не простое, не непосредственное, не цельное отражение, а процесс ряда абстракций, формулирования, образования понятий, законов и т. д.»[152].
При этом Ленин указывал — и в этом пункте им даётся чрезвычайно чёткая характеристика диалектико-материалистического понимания соотношения эмпирического и рационального момента в познании, — что процесс познания и движение его от ощущения к мысли совершаются скачкообразно.
В самом деле, в чём ограниченность сенсуалистического эмпиризма? В том, что им вырыта пропасть между ощущением и понятием. В чём ограниченность рационалистических направлений в философии вплоть до Гегеля? В том, что ими понятие оторвано от ощущения. Только диалектический материализм, рассматривающий познание как процесс, даёт подлинное разрешение этих проблем. Ленинская трактовка этого вопроса даёт нам могучее оружие для разгрома всяких идеалистических теорий.
Наивный реалист подходит не исторически к познанию, не понимает того, как совершается познавательный акт, каковы соотношения между предметом, представлением и понятием. Ленин, развивая марксистскую теорию познания, вскрыл диалектичность перехода не только от материи к сознанию, но и от ощущения к мысли. Ощущение, восприятие, представление дают непосредственное отражение ощущаемого предмета. Понятие, идея, мысль не есть непосредственное: они связаны с предметом через посредство ощущения. Совершая переход от наглядного представления к понятию, сознание как будто отступает, отходит от предмета. Ощущение, представление как будто ближе к реальности, чем мышление. Но мышление схватывает предмет в целом, в его движении и связи. Оно глубже проникает в предмет, отражает его сущность. Таким образом, не будучи непосредственным, оно тем не менее совершеннее, глубже отражает предмет. Мышление уводит нас дальше от предмета, но лишь затем, чтобы подвести нас ближе к нему. Таково диалектическое единство ощущения и мышления в процессе познания.
Следующий момент, чрезвычайно важный для понимания теории отражения и её развития, которое дал Ленин, — это понимание самого отражения. Отражение — это образ, копия, снимок, дающий правильное отображение действительности. Однако это правильное отображение действительности получается в процессе развития, в процессе общественной практики. При этом Ленин, подчёркивая это обстоятельство, направлял этот пункт и заострял его против агностицизма, в какой бы форме он ни проявлялся. Ленин говорит: если бы у нас было больше органов чувств, могли ли бы мы познать больше? И указывает, что нет. Отвечая таким образом, Ленин считал, что в нашем распоряжении имеется достаточно средств для правильного понимания объективного мира, что всякие агностические теории, рождающие сомнение, скепсис, по отношению к нашему познанию, должны быть категорически отвергнуты и разоблачены. Однако познание не даёт нам какой-либо законченной, абсолютной картины, прогресс познания идёт через относительные истины к абсолютным.
Наконец нужно обратить внимание ещё на один важный пункт, характеризующий ленинскую теорию отражения, это на вопрос о том, как Ленин понимает само ощущение. Как раз вокруг этого пункта развёртывалась большая борьба против Ленина ещё тогда, когда вышла его работа «Материализм и эмпириокритицизм», со стороны Аксельрод-Ортодокс. И механисты и меньшевиствующие идеалисты тоже извращали существо марксистско-ленинского подхода к вопросу об ощущении.
Ощущение, по Ленину, — это прежде всего результат воздействия материи на наши органы чувств. Ощущение — это превращение энергии внешнего раздражения в факт сознания, субъективный образ объективного мира. В этой связи встаёт чрезвычайно важный вопрос, как же относится ощущение как образ, ощущение как снимок, как отображение к тому, что отображается? В каком смысле здесь можно говорить о сходстве отображения с отображаемым, копии с оригиналом? Для того чтобы разобраться в этом пункте, проанализируем чрезвычайно интересные высказывания Ленина по вопросу о соотношении цвета и света.
Цвет есть результат воздействия физического объекта, т. е. световой волны, на нашу сетчатку. Цвет однако не есть иероглиф, символ по отношению к свету — к объективному процессу, воздействующему на нашу сетчатку. Цвет не есть и нечто исключительно субъективное, как это пытались представить некоторые из механистов, в частности Сарабьянов, Аксельрод и др. В субъективной форме, в форме ощущения здесь отражается объективное качество световой волны. Цвет похож на вызывающее его световое воздействие, как на объективный процесс, но относительно.