Диалоги с шахматным Нострадамусом
Шрифт:
Одним из первых приветствовал новую рокировку гроссмейстер Ефим ДуМкельд. «Я неоднократно и с успехом применял эту идею еще в бытность мою солдатом на Украине, — признался он. — Правда, справедливости ради должен сказать, что чаще это встречалось в блицпартиях...» Конгресс признал права американца неоспоримыми и единогласно окрестил новшество «поправкой Думкельда». Весть об этом застала престарелого маэстро за просмотром стриптиза в одном из ночных клубов Сан-Франциско, где он справлял свое восьмидесятилетие. Прослезившись, ветеран немедленно откликнулся экспромтом: «Лучше всякого стриптиза — статуэтка Мона Лизы. Рокируй, вводя в игру королевскую туру!»
Подал свой голос и гроссмейстер Евдоким Калашников. «Я всегда говорил, что лучшим ответом на 1.е4 является 1...с5», — заявил он, несмотря на то что в сицилианской защите его фирменный вариант испытывал глубокий кризис: найденный программой «Хейнц» порядок ходов показывал эндшпиль,
Постепенно исчезли и сами книги. «Самая лучшая книга - это база данных», - говорили теперь шахматисты. Сведения, содержащиеся в книгах, устаревали еще до выхода их в свет. Последняя была выпущена в 2009 году. Ею оказалась монография Джерри Газзарова, вся состоящая из анализов только одного хода, который встретился в одной из партий сеанса одновременной игры, проведенного им по интернету против сборной Армении. Прекрасно изданная, с множеством диаграмм, она, впрочем, представила интерес только для библиофилов. Весь шахматный мир мог наслаждаться анализами, простирающимися в отдельных случаях до 113-го хода, виртуальным способом по каналам интернета; отделения всемирного сайта находились в Москве, Тель-Авиве, Лондоне и Нью-Йорке, куда в 2008 году переселился сам Джерри; его апартамент с окнами на Центральный парк считался одним из самых красивых в Манхэттене.
Шахматные журналы также один за другим прекращали свое существование. Первым вышел из игры «Аутсайд чесе», подтвердив тем самым свое название. Дольше других держался «Нью ин чесе», но и он вынужден был в 2014 году внести неизбежные коррективы. Теперь на его обложке стояло «Олд ин чесе» с девизом: «Новое - это хорошо забытое старое!» Подписчиками журнала были в основном ветераны, закалившиеся в битвах опен-турниров 90-х годов, всё еще игравшие по вышедшим из употребления правилам со старой рокировкой. Всеми уважаемые гроссмейстеры немец Ричард Губнер и англичанин Джон Ранн попытались было издавать книги с разветвленной сетью вариантов, стараясь найти абсолютную истину, но успеха не имели. «Каждый может добраться теперь до истины при помощи мощной программы «Хейнц», оперируя только одним пальцем», - было общее мнение. «И вообще, что есть истина?» повторяли многие вопрос двухтысячелетней давности, на который до сих пор не был дан удовлетворительный ответ. Делегаты Дании внесли его даже в повестку дня конгресса ФИДЕ 2020 года, но ничего, кроме шуток, это, конечно, не вызвало. «ln vino Veritas», - верно рассудили конгрессмены, тем более что Международный олимпийский комитет рекомендовал в том же году использование допинга во всех видах спорта без ограничения. «Нельзя искусственными мерами сдерживать поступь человеческого прогресса», - было записано в его решении.
В 2009 году были наконец отменены часы Фишера. Все соревнования ФИДЕ проводились теперь с часами «Без пощады». Суть их заключалась в том, что после каждого хода у игрока автоматически вычиталось десять секунд. «С прежним слюнтяйством наконец-то покончено!» - с воодушевлением встретили новинку профессионалы. Действительно, выгоды были налицо: прежде всего, отпала необходимость в изучении эндшпиля. Играть затяжные партии стало само по себе опасным занятием. Исчезающее с каждым ходом время могло привести к проигрышу даже сильнейшей стороны в случае нерешительных действий или топтания на месте. Знатоки старины вспомнили блистательного Таля, говорившего, что у него эндшпиль может возникнуть либо с лишней фигурой (в случае удачно проведенной атаки), либо без фигуры (ежели атака не удалась). «В обоих случаях заключительная стадия партии не требует специальных знаний и не может длиться долго», - якобы утверждал он. «Именно этого и ждет публика: красивых комбинаций и ярких атак, - поддерживали это мнение поборники зрелищной линии в игре.
– Только таким образом мы сможем выйти на телеэкраны и составить достойную конкуренцию теннису и футболу». Сторонникам отживающих себя часов Фишера они язвительно замечали: «Так мы еще и до отложенных партий договоримся».
Даже философы выступили в защиту новых веяний, ссылаясь на аналогию с самой жизнью, когда минуты и секунды убегают из будущего в прошлое и уходят от нас навсегда. «Ни в коем случае нельзя продлевать столь скупо отмеренные нам мгновения, — подал голос знаменитый Бергсон.
– Всё задано заранее, будущее растворено во вневременном настоящем, у которого нет ни малейшей перспективы, поэтому прибавление времени в шахматах создает ненужные иллюзии и оттягивает неотвратимый конец, заключенный в мате».
Надобность
Красивые девушки-шахматистки, лукаво улыбаясь, рекламировали напальчники по телевидению, а их менее удачливые товарки шушукались, что на рекламе enter-finger'oB те зарабатывают больше, чем они за победу в крупном международном турнире.
Почти все турниры, впрочем, проводились теперь по интернету. Надобность в поездках в другие страны просто-напросто отпала, а чемпион Скандинавии утверждал, что он за свою жизнь не только никогда не выезжал за пределы Исландии, но ни разу даже не покинул мансарды своего дома в родном Ньярдвике. Даже Кук фан Делли, которого ранее можно было застать дома не чаще, чем 10-12 дней в году, в течение 2009 года только раз выехал из Рурмонда, да и то лишь затем, чтобы побывать в близлежащем Дортмунде с целью продать ставшую теперь совершенно ненужной машину. Многие теперь, не выходя из своей квартиры, умудрялись сыграть до сотни партий за вечер, побывав при этом на всех шести материках, а гроссмейстер Трустемов подсчитал однажды, что за каких-нибудь четыре часа он посетил тридцать шесть стран мира. «Настоящие шахматные туристы интернета», - осуждающе называли их представители старомодных очных шахмат.
Игра в профессиональных турнирах по сети со значительными призами потребовала создания особой службы контролеров, дабы участники во время партии не могли пользоваться советом компьютера или заглядывать в собственные анализы. Нет нужды говорить, что на эту должность приглашались люди абсолютной честности и с испытанной репутацией.
Тем не менее увеличившийся поток жалоб и протестов вынудил спонсоров и организаторов турниров ввести еще одну должность - контролера контролеров. Но и это не принесло желанного покоя. Подумывали уже о введении должности контролирующего контролера контролеров, когда кардинальное решение проблемы нашлось само собой: в комнате, где участник сидел перед экраном, в коридоре и в туалете - всюду теперь были подвешены телекамеры, фиксирующие каждое движение игрока и передающие изображение судьям, находящимся в оргкомитете турнира. Поначалу участники смущались, но потом привыкли настолько, что многие решили вообще не снимать камер со стен своих жилищ, более того - попросили установить их также в спальне и гостиной. «Мы честные люди, и нам некого стьщиться, - с достоинством говорили они, добавляя: - «Маленькие Большие братья» (так ласково называли развешанные повсюду камеры шахматисты и шахматистки) помогли нам не только внести дисциплину в тренировочный процесс, но и значительно улучшили отношения в семье». Нашлись, конечно, завистники, утверждавшие, что живущие под неусыпным оком руководствуются не только альтруистическими соображениями, но дальше слухов дело не шло, пока участница турнира претенденток, двадцатилетняя гроссмейстер Н. не выступила с сенсационным открытым письмом, опубликованным в интернете. «Я действительно получаю за это регулярную плату. Если бы вы знали положение дел в женских шахматах, вы бы не стали осуждать меня», - писала девушка.
Введение телекамер помогло, между прочим, разоблачить гроссмейстера Мадфельда, завоевавшего немало призов в сетевых турнирах 2008— 2010 годов. Под этим именем скрывались Мадамс и Бельфельд - участники пресловутых супертурниров 90-х годов. Потеряв практическую силу, они решили выступать под одним именем. В ответ на предложение вернуть завоеванные таким сомнительным способом призы мошенники отказались, сославшись на то, что им якобы не были выплачены значительные суммы в турнирах десятилетней давности, и передали дело на рассмотрение Олимпийского суда в Лозанне. У того, впрочем, забот хватало - до сих пор тянулось щукинское дело, начатое еще в прошлом веке. Оно составило уже несколько десятков томов — ни одна из сторон не желала идти на уступки. «Известное дело: пусти щуку в пруд...» — аргументировали свою позицию адвокаты Международной шахматной федерации.