Диана была такой!
Шрифт:
Считается, что Диана очень любила своих сыновей.
Тяжело с этим спорить. Да и не стоит, наверное. По-своему Диана, конечно же, любила своих детей, как любит их любая мать. Но что задуже, то не здраво…
Детям Диана посвящала практически все свое время, которое оставалось у нее после своих собственных дел. Все комнаты во дворце, где жили Чарльз и Диана, были увешаны, заставлены фотографиями детей. В каждой комнате — по нескольку штук. Мало этого: в различных местах — на стенах, на дверях — были прикреплены записки, написанные самой Дианой, что она любит сыновей. Диана потребует, чтобы ее сыновья сами расплачивались в магазинах обыкновенными деньгами (Диана, например, понятия не имела о том, как рассчитываться — это делали слуги, как, впрочем, слуги рассчитывались и за Чарльза, и за всех остальных особ королевского рода). Диана беспрестанно будет всем рассказывать, что готовит своих
Эту любовь, это стремление дать детям искреннюю нежность многие объясняли как нереализованную любовь Дианы. Как понимание ею исключительной важности человечности в характере королевской особы. Дескать, через своих детей Диана пыталась очеловечить королевскую машину.
В такую чрезвычайно глубокую направленность действий Дианы верится слабо. Наверняка все гораздо проще: Диана не только поняла, как это важно — кого-то любить, она осознала, что без любви вообще жизнь теряет смысл. Она растила не просто сыновей — она растила тех сыновей, которые будут любить ее. Интуитивно она чувствовала необходимость в этой сыновней любви, поэтому ее любовь к сыновьям, ее проявления даже в тех самых записках на дверях — это, по сути, вкладывание капитала с расчетом получить потом хорошие дивиденды.
Я не знаю, какая еще мать станет лепить на двери записки: «Мама любит дочку Катю». В этой демонстрации есть нечто не просто наивное, но и нарочитое. Впрочем, для детской психики это важно — пройдут десятилетия, а в памяти уже не ребенка, а взрослого человека останутся те признания в любви.
Но стоп, что-то мы увлеклись любовью Дианы к сыновьям, как будто у них не было отца. Был, конечно. И очень несправедливо будет умолчать здесь о том, что со всей отцовской любовью, на которую был способен, относился к детям и Чарльз. Он очень любил сыновей, это подтверждают все, даже истые поклонники Дианы. Они и готовы были бы найти черствость в отношении Чарльза к детям, но не тут-то было — последующие события покажут, что мальчишки любили своего отца, платили ему искренним чувством. Да, любовь Чарльза, как любого мужчины, проходила без излишних сюсюканий, однако многие потом заметят, что Чарльз забывал о своем будущем положении короля Англии, когда возился с детьми: он был непосредственен, весел и счастлив.
Дети были связующим звеном между Чарльзом и Дианой. Тем, что не на один месяц скрепляло их отношения, привносило в семью ощущение настоящего счастья, благополучия, радости и умиротворения. Но дети подрастали, у Дианы появлялось куда больше свободного времени — и она вновь переключала это время на саму себя, выискивая в отношении Чарльза нечто такое, что давало бы ей основания устраивать ежевечерние скандалы. Когда Диана забывала о детях — она вспоминала о тени Камиллы.
Когда отношения между Чарльзом и Дианой достигнут того уровня неприятия друг друга, что супруги станут жить отдельно, Диана заберет детей к себе. Она не станет специально натравливать мальчиков на отца, но сделает все возможное, чтобы дети поняли: мать — хорошая, отец — во всем виноват. И даже отправляя старшего сына первый раз в школу, она не согласится ехать в одной машине с Чарльзом, воспротивится предложению принца заехать за ними. Нет, Диана привезет сына на задний двор школы, где их будет ждать уже волнующийся отец. И только там она с сыном пересядет в другую машину. Зачем ей понадобился этот спектакль, который попал под объективы всевидящих папарацци — вам самим решать. Скажу еще только одно: есть все основания считать, что многое из того, что попадало на страницы газет и журналов, попадало туда вовсе не случайно. Не без помощи самой Дианы. Диана очень рано поняла, какую роль в жизни страны играют СМИ, и не без успеха использовала фоторепортеров.
Вот такая она получилась: простая, народная, веселая наша принцесса Ди…
А был ли треугольник?
Практически во всех жизнеописаниях принцессы Дианы одной из главных причин, которая привела к распаду семьи Чарльза и Дианы, называется Камилла — подруга принца Чарльза, с которой он поддерживал отношения во все времена. Якобы именно связь Камиллы и Чарльза была главным, что приводило Диану к нервным срывам, истерикам, гнетущему состоянию духа, к булимии.
Но был ли на самом деле этот пресловутый треугольник? Был ли принц Чарльз на самом деле связан с Камиллой такими связями, которые могли бы привести к его разрыву с семьей? И
Перед тем как взглянуть внимательнее на личную жизнь Дианы и Чарльза, нам нужно вспомнить вот о чем. Во все времена мужчины английской аристократии имели несколько больше прав в своем поведении, нежели женщины. Несправедливо? Да, несправедливо, однако и женщинам дозволялось делать нечто не совсем правильное с точки зрения верности браку. Не будем спешить осуждать эти неписаные нормы, вспомним, о чем мы с вами говорили. У аристократии свои правила в браке. Помните одно из них: мужчина и женщина не обязаны подходить друг другу. Иными словами, аристократический брак чаще всего сделка, направленная на сохранение самого института аристократии. И поэтому общество смотрело сквозь пальцы на небольшие адюльтеры. Главное — какими бы ни были «проделки», они не должны влиять на положение в обществе, не должны иметь «хвостов» в виде громких скандалов, не должны быть прямой причиной разрушения семьи. Вспомним мать Дианы. Да, она совершила «дурной поступок», общество осудило ее. Но общество вольно и прощать, и прощение было бы получено, если бы графиня Френсис не возомнила о себе слишком много.
Итак, изменял ли принц Чарльз принцессе Диане?
Думаете, мы первые, кто спрашивал его об этом? Да сотни репортеров с фотоаппаратами и кинокамерами спрашивали его именно так — в лоб. Он же не женщина, вытерпит. И соврать не посмеет — он принц, он будущий король Англии, он просто обязан, по крови обязан, быть честным. И принц честно ответил: он не изменял своей жене до тех пор, пока был уверен, что брак можно сохранить.
Одни исследователи жизни королевской четы называют граничным 1984 год, другие — на два года позже. Но мне лично кажется, что никакого граничного порога у брака Дианы и Чарльза не было. Да, в тот момент, когда они решили жить порознь, стало понятно, что семья разрушена, ничто уже не может ее спасти. И тем не менее разрушение брака шло постепенно. Шло накопление отрицательных эмоций, обоюдного неудовлетворения друг другом, росло непонимание, недоверие. Это как вода собиралась перед плотиной. И выход был только один: снести плотину. Потому что остановить воду, то есть взаимную неприязнь, уже было невозможно.
Чарльз в своих письмах к друзьям не раз и не два признавался в том, что он в полной растерянности от того, что происходит с его женой. Он как человек здравого рассудка не мог найти ни малейших оснований для неудовольствия Дианы. Он видел и понимал, призывал к этому жену: для полного изменения отношения к ней Диане всего лишь следовало изменить немножко, совсем чуть-чуть свое собственное отношение. Диана противилась этому. И Чарльз считал виноватым во всем лично себя. Он винил себя в безграмотности жены в отношении политических вопросов, он брал на себя ответственность и краснел за Диану, когда она не могла и пары слов связать за светским столом. Чарльз поначалу искренне верил в то, что Диана хочет стать настоящей английской принцессой, но не умеет. Через два-три года жизни в браке Чарльз увидит в своей жене те качества, которые повергнут его в легкий шок: сластолюбие, полное пренебрежение нормами общества, жажда славы и способность ради нее переступить через него самого, Чарльза.
Напомним: в июне 1982 года Диана родила первого сына — Уильяма. Немногим больше чем через год она снова забеременеет. Впоследствии и сама она, и Чарльз будут вспоминать эти месяцы беременности Дианы вторым ребенком как самое лучшее время в их семейной жизни.
Оно и неудивительно. Любая беременная женщина поглощена своим внутренним состоянием, для нее одно маленькое шевеление в животе важнее и громче самого сильного землетрясения в любой точке мира. Да и вторая беременность Дианы протекала гораздо легче для нее чисто физически: не было изматывающих приступов тошноты, забылась булимия. Чарльз в это время сделал все, чтобы оградить жену от отрицательных эмоций: они много выезжали отдыхать, он приказал слугам прятать от Дианы газеты, где вездесущие папарацци отслеживали буквально каждый день жизни супругов и порой размещали снимки, которые могли бы вызвать у Дианы отрицательные эмоции.
Диана… Диана даже в это время осталась Дианой. Она не сказала Чарльзу, кого носит под сердцем: мальчика или девочку. Впоследствии в своих воспоминаниях она и этот момент попытается истолковать в свою пользу. Дескать, после первенца мальчика все в королевской семье, и Чарльз тоже, ждали, что Диана родит девочку. И вот эта бедная забитая женщина испытывала вину за то, что носила мальчика. И так боялась признаться Чарльзу…
Как будто Чарльз был неотесанной деревенщиной и не понимал, что пол будущего ребенка зависит исключительно от мужчины, от того, какая пара хромосом передана яйцеклетке!