Диана и ее рыцарь
Шрифт:
— У тебя бы получилось.
Впитывая ее присутствие, он закрыл глаза.
— Нет.
— Почему нет? — Возмущенный, он снова открыл глаза. — У тебя все для этого есть. Ты была бы прекрасной фотомоделью. — Он протянул руку и взял прядь ее волос, как поводья сказочного пони. — Ты... Диана, ты красивая.
Она сказал это так, словно сделал величайшее открытие. Она холодно улыбнулась, отдавая должное его страстности и сдержанности.
— Такая жизнь не для меня.
— Трусишка.
Она покачала головой:
— Дело не в
Некоторое время он сидел неподвижно, обдумывая ее положение.
— Возможно, тебе все равно стоило уехать, — сказал он мягко.
Она сердито повернулась к нему:
— Ты не понимаешь. Я знаю об этом больше, чем ты думаешь. После колледжа я пару лет жила в Сан-Франциско и делала все, что делают все, кто живет в Сан-Франциско. Я ходила на вечеринки, плясала на дискотеках, встречалась с молодыми клерками и ленивыми студентами. Я почти доставала до звезд, катаясь на подъемнике. Несколько месяцев жила в доме на воде в Саусалито. Работала на скучных работах. Мою машину угнали. Мою квартиру ограбили. Я развлекалась, я веселилась, у меня были разные приключения. А потом мне это надоело и захотелось домой. Большие города не для меня, там хорошо гостить, но жить там — увольте.
Он улыбнулся ее увлеченности этой темой, протянул руку и погладил ее по щеке.
— В душе ты любишь маленькие городишки.
— Наверное. Мне нравится жить в Голд-Дасте. — Диана откинула голову и задумалась. — Я люблю, проснувшись утром, смотреть, как ветерок рябит поверхность озера, люблю, когда ветер раскачивает сосны, люблю запах свежести после грозы. И ощущение покоя, когда солнце садится за вершины холмов и в сумерках все становится туманным, волшебным.
— Понимаю, — сказал Кэм. — Я вернулся сюда из-за всего этого... Отчасти. Из-за этого... и из-за тебя.
И как только он произнес эти слова, он понял — так и есть на самом деле. Во время всех перипетий и ужасов его жизни с Джиной где-то в глубине его сознания присутствовала Диана, спокойная, разумная, ангел всепрощения, чьи заботы способны излечить душу. Он всегда старался отгонять воспоминания о ней, считал, что это лишь фантазия, костыль, на который он жаждет опереться утешения ради. Но теперь понял: его чувство к Диане, пусть безнадежное, истинно реально, более реально, чем что-либо еще в его жизни.
Она повернулась к нему медленно, словно во сне. Она знала — сейчас он ее поцелует. Она услышала это в его голосе. Он ее поцелует, и она опять, и только сейчас, один раз, ответит на его поцелуй.
Диана не стала ждать. Она потянулась к нему, раскрыв губы, и его руки обхватили ее, и она прижалась к нему, исполненная чувственного наслаждения. На самом ли это деле? Действительно ли это Кэм, его плоть, его сказочное тепло?
Все прошло слишком быстро. Она вздохнула, отстранилась и улыбнулась ему.
— Ну как я могу скучать по тебе, если ты не уходишь? — прошептала она с усмешкой.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросил он и погладил ее по щеке.
— Ты всегда
Кэм смотрел на нее, прищурив глаза, и спрашивал себя, почему его тянет к ней сильнее, чем к какой-либо другой женщине. Обнимать ее было естественно, целовать — чудесно. Ему хотелось, чтобы она была в его постели, в его жизни, но что это означает? В данный момент он не понимал.
Только позже, по дороге домой, он начал разговор, которого Диана со страхом ждала все время.
— Ты давно у нас не появлялась.
— Да. Я уезжала, а потом... — Она замолчала, потому что знала — с ее стороны было нехорошо отправить с букетами в дом Ван Кирков Пенни еще раз уже после своего возвращения.
— Мама просит, чтобы ты приехала ее навестить, — сказал он, искоса глядя на нее.
— О нет! — вскрикнула Диана. В глазах ее был страх. — Она начнет просить меня заняться приготовлением бала, ведь так?
— Да.
Она сморщила нос:
— Скажи ей, что у меня грипп.
Его взгляд стал суровее.
— Я взял себе за правило никогда не лгать женщинам, — заявил он.
Она не смогла понять, шутит он или говорит серьезно, и грустно улыбнулась:
— Только мужчинам?
Кэм подавил смешок:
— Естественно. Мужчина может оценить удачную ложь. Он даже может взять ее на заметку и использовать в своих целях. И будет благодарен.
— В отличие от женщин, — сказала Диана лукаво.
— Женщины ценят только ложь, которая касается их самих и имеет форму комплимента.
Она внимательно посмотрела на него, потрясенная неожиданной серьезностью его тона.
— Из-за чего ты так цинично относишься к людям? — спросила она.
Кэму вдруг захотелось рассказать ей о Джине, единственной женщине, с которой он был близок за эти десять лет. Как она едва не заманила его в ловушку, как преподала ему урок женской лжи, который он никогда не забудет. Но потом решил, что эту историю лучше не разглашать. Хорошо, когда взрослый дядя рассказывает юнцу эпизоды из собственного прошлого, дабы преподать ему урок осторожности. Но вываливать свои переживания на беззащитную Диану непорядочно.
— Жизнь испытывает нас, — сказал он полушутливым тоном.
— Ты закончил? — спросила она.
Она посмотрел на нее с удивлением:
— Закончил — что?
— Мотаться по свету в поисках самоутверждения.
Он хмыкнул:
— Так вот чем я, по-твоему, занимался. А я-то думал, что мотаюсь по свету в поисках приключений.
Диана пожала плечами. Ей нравилось, как вьются его волосы, нравился его профиль, нравилось в нем абсолютно все. Она будет так тосковать о нем, когда он снова уйдет от нее. Она не знала когда, но знала, что это неизбежно. И на сей раз она не позволит себе расстроиться.