Диармайд: Черное Солнце
Шрифт:
— Снова за книгами? — Николь обняла Диармайда и положила свою голову ему на плечо, — Мел говорит, что ты вернулся в своё «нормальное» состояние. Я и не знала, что ты так одержим магией…
— Ей это кажется одержимостью, а я вижу в знаниях силу, которую невозможно превзойти тренировками или ростом ранга. Чтобы добыть знания, спрятанные на этих страницах, магам пришлось преодолеть сотни лет проб и ошибок, а какие-то глупые крестьяне сожгли целые тонны этих бесценных фолиантов, — сжав челюсть процедил Диармайд. Он говорил о случившемся не как о давно ушедшем прошлом, а как о трагедии, случившейся лично с ним, так, словно это его книги жгли люди, вдохновлённые возможностью избавиться от господского клейма.
Николь улыбнулась
Зима — чудное время года, только сбежав с жаркого юга Диармайд понял, как ему не хватало смены сезонов: ржавая осень, пушистая зима, а следом придёт и полная жизни весна. Весна, которую Диармайд так сильно ждёт.
Тяжелую воду контролировать очень сложно. Она пожирает просто невероятное количество маны. Несмотря на свой аномальный запас сил, Диармайду всё ещё не хватало энергии для этой способности. Даже подвижный лёд, который всех так сильно удивлял, требовал куда меньше маны, хоть по началу и приходилось очень сильно сосредотачиваться на его контроле.
Любопытно, каково это быть магом воды, чей атрибут — влага высокой температуры. Кипяток кажется опасным оружием, но задумавшись над этим Диармайд решил, что эта особенность больше всего подходит в сражении против обычных людей. Сильным магам такая температура большого вреда не причинит… А вот пар — совсем другое дело… парень вспомнил, как трудно ему пришлось в бою против Гарри, ведь пар, по сути, как и дым является веществом, которое с большей вероятностью сможет преодолеть вражескую защиту.
Диармайд ещё раз попытался нагреть воду, но, чтобы разогреть кастрюлю жидкости до шестидесяти градусов — у него ушла одна четвёртая часть маны. Чудовищный расход, рушивший любые надежды на успех в этом начинании. Горячая вода парню не была подвластна, не важно насколько сильным его считали остальные. Обидно.
Деревянная беседка, стоявшая на островке, посреди рукотворного водоёма — была присыпана снегом. Виноградные лозы цеплялись за лакированное дерево, из которого построили этот уголок умиротворения. Вода в пруду покрылась коркой льда. На дне водоёма сверкали люминесцентные водоросли, подсвечивая кристаллы воды изнутри. Невероятно красивое зрелище.
Диармайд протянул руку к сугробу снега, тот начал таять, превращаясь в жидкость. Странное дело — чтобы растопить снег уходит мизер силы, а вот когда вода превышает температуру в пять градусов — расход маны становится просто чудовищным…
Струи воды начали смешиваться с кристаллами льда, вытянувшись в тонкие нити они начали переплетаться друг с другом. Жидкость приобретала форму стеблей розы с шипами и кристаллическими цветами, распускающимися из бутонов, как живые. Контроль… нет, это был уже не контроль стихии, что-то другое, что-то, что Диармайд не мог объяснить. Теперь ему уже не нужно было в деталях представлять, чего он хочет от воды, она сама, улавливая его желания обретала необходимую форму, черпая ману мага для изменения собственной формы. Стихия стала податливой и покорной, как выдрессированное животное. Вьющаяся волна из ледяных стеблей создала заросли, обвившие ледяной трон из клыкастых черепов. Когтистые ножки ледяного изваяния впились в лёд пруда. Все эти манипуляции были настолько естественны и просты для мага, что он даже не почувствовал, сколько энергии на это потратил. То, что когда-то казалось невозможным, сейчас было сущим пустяком. Приятное изменение, которое он испытывал каждый раз, досягая новой вершины.
Парень сел на ледяной трон и расслабился, угловатые выступы неприятно кололи в спину. Такая красивая поделка… и такая неудобная; ирония жизни. Диармайд улыбнулся собственным
— Благословенная полынь, — тихо произнёс он. Диармайд догадывался что это за растение, его название было кричащим, но ни в одном из множества прочитанных ботанических атласов и гербариев — ему не удалось найти упоминания о нём. В старых фолиантах это растение описывалось только как предмет религиозных поклонений, символизировавших присутствие истинного Бога в этом мире.
Ещё и Ричард потерял большую часть своих информаторов из-за того, что его признали соучастником и объявили в розыск, как и Диармайда с Нико. Старик, наверное, уже сотню раз пожалел о том, что связался с Диармайдом. Только вот парень своей вины в случившемся со стариком не чувствовал, ему была необходима его помощь в прошлом и будет нужна в будущем. Ещё одна жертва, которую он вынужден возложить на алтарь своей мести…
Диармайд достал кинжал из ножен на голени, напитал его маной и приставил к правой руке, уже намереваясь рассечь кожу с татуировкой, но замер, всматриваясь в штрих-код. Как же он ненавидел это клеймо… в детстве он его стыдился, а сейчас… сейчас он всё чаще и чаще смотрел на него и всякий раз в парне разгоралась холодная ярость, требующая человеческих жертв. Сколько нужно, чтобы удовлетворить её? Сотни? Тысячи? Или ещё больше? Сколько он сможет кормить этого демона, прежде чем сам станет жертвой собственной злобы?
Невероятно острое лезвие, напитанное силой Диармайда, легло на его руку. Он чувствовал холод металла, его остроту, гладкость отполированного клинка. Вдохнул, собираясь дёрнуть ручку и вспороть кожу, но замер, не доведя дело до конца.
Наверное, эта татуировка больше не символ его позора и слабости… Теперь это напоминание о прошлом, причина, из-за которой Диармайд так отчаянно хочет отомстить. Причина, о которой не стоит забывать, метка, которую больше нет смысла прятать.
Когда Диармайд ушёл — ледяные цветы рассыпались, не выдержав собственного веса. Конструкция стала неустойчивой, как только исчез источник маны. Остался только ледяной трон из черепов, вонзивший свои монструозные когти в ледяную гладь пруда. Ни одной капли крови, в этот вечер, Диармайд так и не проронил.
Всё оказалось не так как Адам себе представлял. Не было среди шестерёнок единомышленников и идеалистов, готовых пойти на всё ради достижения мира. Чаще всего он встречал изувеченных жизнью людей, пришедших к террористам от отчаяния.
Их штаб располагался в канализации, под городом и пахло тут сыростью и болотом. Зимой в амстердамской канализации было настолько холодно, что обитатели этого подземелья были вынуждены почти круглосуточно жечь костры. Спасали маги огня, помогавшие хоть как-то поддерживать нормальную температуру в просторном помещении.
Адам очень удивился, обнаружив большое количество магов среди шестерёнок. Многие были теми, кому мешали продвинуться по службе, вынуждая вступить в ту или иную организацию. Без патронажа маг долго не проживёт, и не важно насколько индивид был силён, для выживания он был обязан стать частью какой-то группы, законной или нет — не существенно.
В шестерёнках были как сбежавшие от тамплиеров оруженосцы, понявшие, что им придётся делать для ордена, так и преступники, служившие когда-то криминальным семьям. Среди взглядов у нынешних обитателей тоже не было единства, кто-то считал, что магам необходим контроль, а другие считали, что люди должны принять свою роль в обществе. Люк не понимал, как люди, с настолько отличными взглядами на жизнь, способны вместе работать и сосуществовать. Многие уходили, так и не дождавшись непонятно чего, многие оставались, отдавшись пьянству и наркотикам. Адам не понимал, чего он вообще ждёт. Зачем он терпит этот проклятый холод, вонь и вечную ругань?