Диармайд. Зимняя сказка
Шрифт:
– Ты знаешь, что он моей крестной всю жизнь испортил?
– Непохожа она на человека, которому испортили жизнь, – заметила Сашка. – Ну? Что еще?
– Он тебе голову заморочил, а ты и рада!
– Ну, рада!
Изора словно вдруг разума лишилась. Если бы к ней на прием пришла девчонка, связавшаяся непонятно с кем, Изора уж нашла бы слова, чтобы вразумить ее. Для родной дочки слов не отыскалось.
– Ты что, не понимаешь, что это – то самое оморачивание, про которое Сонька рассказывала? Он же тебе глаза отводит! –
– Да, хочу, хочу! – завопила в ответ и Сашка. – Что ты ко мне привязалась?! Я что – маленькая? Я что – не могу жить с мужчиной, если я его люблю?!
– Нашла кого любить! – тут Изора вспомнила умные, чуть раскосые глаза и правильное лицо Фердиада, и тут же лицо пропало – память подсунула обнаженное тело, подсмотренное в Санином шаре, тонкое и безупречное. И поняла, что если бы этот позвал – сама бы она сейчас собирала сумку не лучше Сашки.
– Да, нашла! Ты что, не знаешь, кто это?
– Вот я-то как раз знаю, кто это! И у Соньки спроси! Ты что – думаешь, если он тебя на Курсы позвал, значит, любит?
– Да, любит! Любит! Любит!
– Ну, врет же он, как последняя скотина! Он и Даре врал, что любит! Он тебе сказал, сколько ему лет? Он вообще что-нибудь про себя сказал? Он же использует тебя и ноги об тебя вытрет!
С тем же успехом Изора могла угрожать концом света. Сашка, вдруг перестав ее слушать, взглянула на часы – и принялась кидать в сумку вещи.
– Никуда не пущу! – Изора налетела на нее, отпихнула и отобрала сумку.
– Так уйду!
– Вот прямо так? В халате?
– Он такси возьмет! И ничего мне твоего не надо! Подавись ты этими тряпками!
Это уж было чересчур. Изора онемела. И как раз ее молчание вызвало настоящую истерику.
– Я все равно уйду к нему! Ты меня не удержишь! – закричала Сашка и вдруг заплакала. – Ты что, не видишь – я же люблю его! Я его люблю! Мне только он нужен! Только он!
– Да ты же не представляешь, кто он такой! – Изора даже замотала головой. – Это же чудовище, Сашка! Это же последняя сволочь! Ты знаешь, какой он на Дару гейс накинул?
– Вранье все! Ничего вы с теть-Соней не поняли! Он – настоящий, настоящий, не то что все эти, эти…
Девчонка не знала, каким бы мерзким словом назвать ровесников, однокурсников, а заодно и тех, кто пытался с ней познакомиться на улице, не вылезая из машины.
И ведь она права, подумала Изора, рядом с «этими» скотина Фердиад – еще принц, рыцарь и блистательная мечта, будь он неладен!
– Мне все равно, сколько ему лет! Мне все равно, что там у него было с Дарой! Мне все равно, что ты еще наговоришь! Мне все равно, что тетя Соня думает!
– Да чтоб ей пусто было, этой тете Соне! –
В ответ был незнакомый Изоре блок. Не привычный «я занята», а какой-то непонятный, но довольно прочный.
– Мне плевать на гейсы! А если ты меня к нему не пустишь, я все равно уйду, слышишь?! Все равно к нему уйду! Он же ждет меня, как ты не понимаешь?!
Сашка выкрикивала эти слова, одновременно вытирая то глаза, то нос, сбиваясь с дыхания и вообще имея жалкий вид. Но отпустить ее к Фердиаду Изора не могла. Она прекрасно представляла, что произойдет, когда столкнутся эти два характера, когда начнут меряться силами юная гордячка и стареющий соблазнитель-сид.
– Сопли подбери! – презрительно бросила она. – Соплюха!
Повернулась и вышла из комнаты.
Сашка, видя, что противник сбежал с поля боя, громко хлюпнула носом и поспешила в ванную – чистить перышки. Время свидания близилось – не идти же с красным и мокрым носом, тем более, что примораживает…
Она, открывая дверь ванной, слышала, что Изора возится на кухне. Но мать всегда в трудные минуты искала прибежища на кухне – в этом не было ничего удивительного. Сашка помнила историю с патиссонами – мать как-то в расстроенных чувствах приволокла их в двух сумках, не менее двадцати кило, весь вечер яростно консервировала, и только под Новый год, когда наконец открыли первую банку, оказалось, что кулинарка сгоряча перебухала и соли, и уксуса, и пряностей, взять эти патиссоны в рот мог бы только очень восточный человек, да и то – под настроение.
А Изора меж тем докопалась в стенном шкафу до коробочки, заставленной всякими ненужными вещами, еле-еле нащупала и вытащила ее, открыла, подумала – и пошла в прихожую.
Там она быстро обулась, оделась, проверила, сколько денег в кошельке, и вышла на лестничную клетку.
Прохладный воздух несколько сбил ее решительность, она немного постояла, посмотрела на часы – судя по торопливым сборам, Фердиад ждал Сашку в пять, времени почти не оставалось, – и глубоко вздохнула.
Пора, сказала она себе, пора, другого выхода нет.
Еще когда переехали на эту квартиру и все тут меняли, Изора поставила хорошие двери. Смешно было бы навешивать дверь без замка, да и опасно, как бы эта дверь выглядела, так что замок был, были и ключи, которые Изора почему-то не выбросила, а припрятала. Эта самая неумеренная припасливость иногда играла с ней шутки, но бывало, что и выручала.
В последний раз она послала зов Даре. Дара ответила блоком, так что даже не понять было, где она, может, и вовсе на другой стороне земного шара.