Die Kante und das Kind

Тодеску Владислав

Августа занималась самообразованием и параллельно проходила обучение в колледже в заочном формате. Контактировать с людьми ей очень не хотелось, а после приёма курса нормотимиков 1 , она и вовсе перешла на доставку всего, что доставлялось, а доставленное с Amazon, она забирала лишь через тридцать минут, как их привозил курьер прямо к двери… С психиатром, она об этом пока не говорила… но она обязательно это сделает, когда в очередной раз пойдёт за рецептом!..

1

Нормотимики – Группа психотропных препаратов,

основным свойством которых является способность стабилизировать настроение у людей с расстройствами настроения, в частности биполярным аффективным расстройством, рекуррентной большой депрессией, циклотимией, дистимией, шизоаффективным расстройством и др., профилактировать или смягчать и укорачивать рецидивы аффективных расстройств, тормозить прогрессирование болезни и развитие «быстрого цикла» смены фаз. Нормотимики также обладают способностью смягчать «острые углы характера», раздражительность, неуживчивость, вспыльчивость, импульсивность, дисфорию у пациентов с различными психическими расстройствами.

…Нормотимики в лице единственного препарата, внесли в жизнь Августы спорные коррективы. Повышенная раздражительность, малоподвижность и низкая работоспособность… Лишь относительно приятным бонусом, было присутствие снов. До таблеток, Августа если и видела сны, то урывками и в основном, это были кошмары, от которых организм просыпался как вышедший в тираж, случайно заведённый механизм…

Ныне же, Августа видела во снах причудливые места, в которых чувствовалась атмосфера спокойствия и дружелюбия. Сгенерированный мозгом мир, был безопасным местом, где Августа, подобно Еве в Эдеме, наслаждалась окружающим её то лесом, то лужайкой или полем… а потом, просыпалась.

Так же, как и сейчас, она лежала на кровати с мыслью вернуться в сон, но организм больше не хотел спать. Тогда приходилось браться за еду, после которой шли таблетки, а там уже, – как получится, – либо учёба, либо книги…

Августа, уже битый час лежала в своей комнате и смотрела в окно, прямо напротив кровати. Внутри неё что-то заторможено двигалось. Мнимая тревога, подобно повреждённой водяной мельнице, работала в кишечнике, разрастаясь по всему организму точно газ, по камере смертников.

Августа медленно, неуверенно поднялась и подошла к окну. Слабый дождь, перерос в полноценный… Она постояла ещё немного и, слегка понурив голову, развернулась.

Не дойдя до кровати пару метров, она услышала прерывистый писк из радиоприёмника, находившегося в самом дальнем углу гостиной. Писк сменился ультразвуком, который перешёл в какой-то поломанный аналог белого шума… Так продолжалось около минуты.

Когда же, Августа нашла в себе силы выйти в гостиную, её радиоприёмник издал протяжный «вуууууу» и… отключился.

Девушка замерла в дверном проёме и уже потом, не могла понять, показалось ли ей или где-то на улице был такой же звук, как у её радиоприёмника, только в разы громче и… страшнее.

6

Два дня спустя после «Взрыва Радио»

Ребека Айхенвальд возвращалась домой после покупки продуктов и бытовых товаров, презренно оглядывая проезжающие мимо машины. Несмотря на раздражающие звуки работающих двигателей, Ребека всё ещё пыталась думать о хорошем. Она пыталась думать о предстоящем ужине, который приближался со скоростью, равной её собственной… Вновь её желания, зависели от неё самой.

Почти нулевая температура и лёгкий дождь заставили Ребеку пожалеть, что она пошла в магазин в джинсовой куртке, спортивных штанах и посеревших – изначально белых, – кроссовках.

«Надо было ещё кепку надеть, ведь через десять дней будет зима, так почему бы

не прогуляться под тёплым декабрьским солнцем?!!» – горько иронизировала в голове женщина.

Медленно перейдя дорогу, Ребека оказалась на нужной ей улице и, тепло вспоминая о людях, сидящих в ратуше, осмотрела тротуары с таким видом, будто оказалась здесь впервые, параллельно, испытывая deja vu… Асфальтобетонная плитка, похоже, много раз переживала утренние пробежки сотен Гулливеров. Слегка пошарпанные дорожные знаки о запрете на парковку, пробуждали в Ребеке воспоминания об её первых днях в роле водителя, а светофор для пешеходов, который почти въелся в стену магазина одежды, едва-ли не спровоцировал истерический хохот от абсурдности.

Ребека вздохнула, слегка поджав губы. Общая атмосфера была весьма забавной и… меланхоличной.

Женщина встала напротив магазина и принялась ждать, когда загорится зелёный человечек. Стоя чуть правее того светофора, что уже почти стал единым целым со зданием, она почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд.

Быстро «отряхнувшись» от прогрессирующей паранойи, Ребека начала, сильнее поджимая губы, вспоминать прошедший день…

Ей хотелось бросить пакеты и взвыть, но покосившись вправо, она увидела молодую пару с коляской, которая разговаривала между собой на иностранном языке…

«…По-моему – это эстонский» – оборвано подумала про себя Ребека и воздержалась от возможности получить штраф, который ей обязательно выпишут если она завопит на всю улицу, без причины… Технически, причина была, но это никого не волновало.

Ребека мысленно, в полный рост подкралась к началу дня, когда на неё ни с того ни с сего навалилась сильнейшая апатия и тоска… Она не помнила ничего подобного раннее. После апатии, она была одержима мыслью о самоубийстве, в то время как тоска активно забивала в импровизированный гроб последние гвозди. Ребеке даже не удалось посмотреть на себя со стороны… а это, было не в её стиле.

Любящая семья, – не считая отца, которого, уже как шесть лет загнал в землю цирроз печени, – периодический отпуск в Италии или Франции, рисование и удачные пробы в писательстве. Казалось бы, всё очень даже хорошо… Но мысль о самоубийстве сегодня была ещё более заманчивой, чем в девять лет, когда отец избивал мать на глазах единственного ребёнка, всеми тупыми предметами в доме, которые хорошо и плохо лежали. Уже тогда, Ребека знала, что такое «суицид». Её мама об этом позаботилась… Тогда же Ребека узнала, что «Повторение – мать учения и насилия».

Женщина перевела взгляд со светофора на дом, который был виден только благодаря вертикальному газонному участку, который, в свою очередь, был огражден от внезапных посетителей и разделял собой два здания, одно из которых находилось слева от светофора и с улицы, давало о себе представление как смесь канцелярии и жилого дома. Дом же по правую сторону, выглядел так, словно его выдернули из какого-нибудь круизного норвежского городка…

Ребеку смутило большое растение, являющее собой что-то среднее между выкидышем плакучей ивы и дереном. Оно закрывало первый этаж дома… Расстояние между растением и домом равнялось обычной дороге, по которой любили ездить велосипедисты, бренчащие своими проклятыми звоночками. К несчастью, помимо противного звона, они часто издавали ушераздирающий лязг… Справа, через дорогу стоял фургон марки «Mercedes-Benz» с надписью на капоте «Leihwagen» тёмно-фиолетовыми буквами, которые были задокументированным подтверждением частой непогоды в этом городе… Надпись над лобовым стеклом: «AIM’S» большими оранжевыми буквами, поселили в Ребеке странную, тревожную мысль.