Дикарем в Африку!
Шрифт:
Ввиду почти полного отсутствия транспорта пришлось ехать в Кампалу с тем же парнем из международного трибунала, который привез меня в парк и с которым мы там катались. В конце концов он не выдержал и прочел мне лекцию об аморальности халявы. Мне было очень неудобно, но поделать я ничего не мог: денег не было все равно.
В Кампале удалось не только снять денег в банкомате, но и разменять злополучную сотню. Съездил на озеро Виктория посмотреть лет звонцов. Это такие безобидные комарики, которые раз в две-три недели в массе выводятся из водных личинок и роятся над берегом в виде живых туч, иногда растягивающихся на много сотен
Город неплохой, но автомобильные пробки жуткие. На завтра записался на сплав по порогам истоков Нила, а оттуда поеду в Кению.
Письмо двенадцатое
Найваша, Кения
Классный получился сплав. Пороги пятой категории, но у меня на плоту подобрались люди с некоторым опытом, так что опрокинулись мы всего один раз. Впрочем, вода в реке теплая (Нил как раз в этом месте из озера Виктория вытекает), лишний раз окунуться в «джакузи» даже приятно. В промежутках плот медленно дрейфует по широким плесам, и можно разглядывать цапель на отмелях, пуховых птенчиков тиркушек на выступающих из воды камнях и детишек с раздутыми от глистов животами на берегу.
По крайней мере речной слепоты тут вроде бы нет уже. В Конго это серьезная проблема: даже с самолета видно, что в некоторых деревнях крыши хижин не чинятся и половина жителей ходит с детьми-поводырями. От этой жуткой болезни помогают те же таблетки, которыми лечат собак от глистов, причем принимать их достаточно раз в год. Одна американская фирма бесплатно поставляет их в Африку, но заниматься ежегодной доставкой таблеток в удаленные деревни некому.
К сожалению, пороги скоро окажутся на дне водохранилища: там собираются ГЭС строить.
Я опять в Кении, двигаюсь потихоньку в сторону Найроби. Процесс утомительный и иногда немного нервный, но бывают моменты, ради которых стоит потерпеть.
Вот вчера утром, например, сижу я на смотровой вышке в национальном парке Сайва. С трех сторон лес, впереди — заболоченная пойма, посередине речка петляет, над ней узкая полоска тумана. В высокой траве пасутся полосатые антилопы-ситатунги. Копыта у них как длинные пальцы, чтобы в болото не проваливаться. Тихо-тихо, только по заводям то и дело круги расходятся: там выдра рыбу ловит. На соседнем суку мартышка спит: сама серо-голубая, лицо черное, борода белая, а на лбу золотисто-рыжий козырек из меха.
Светает, и становится видно, что на вершине почти каждого дерева сидит по паре венценосных журавлей. Они начинают трубить в унисон и танцевать. Все прочие обитатели леса, конечно, сразу просыпаются. По веткам отправляются в полет стаи обезьян. За каждой стаей по земле, как тень, следует маленькая антилопа-дукер, подбирающая оброненные обезьянами орехи. Над опушкой с хриплыми криками взлетает стая ибисов, из соседней деревни раздается рэп, по тропинкам в поисках завтрака носятся карликовые мангусты… А вот и солнце взошло.
На горе Элгон есть пещеры, в которые разные звери приходят лизать соль. Я одолжил в конторе парка приборчик ночного видения и полдня просидел в такой пещере. Появлялись слоны, гигантские лесные свиньи и павианы. Очень интересно наблюдать, как все они крадутся ощупью в полной темноте, а вокруг вьются тучи летучих мышей.
Лес Какамега недалеко от города Элдорет — самый восточный «осколок»
Я добрался до восточной рифтовой долины и путешествую от озера к озеру. Они все разной солености, и фауна тоже везде разная. Самое красивое — озеро Накуру в одноименном парке, потому что там оба склона долины — высокие обрывы, а само озеро сплошь покрыто фламинго. Хотя парк маленький, там на удивление много зверей, особенно буйволов и зебр. Я засек по часам, за сколько времени прайд из шести взрослых львов и четырех львят зебру съедает. За три часа.
Накуру — одно из немногих мест, где еще остались носороги. Лет десять назад казалось, что многолетняя война с браконьерами увенчалась успехом: носороги водились в большинстве национальных парков. Но сейчас их опять перебили. Уж больно богатые в арабских странах покупатели. Местных жителей, жизнь которых зависит от туризма, это совершенно выводит из себя.
Мусульман и особенно арабов тут вообще последнее время начали активно не любить. Почти все неприятности в Танзании и Кении происходят из-за потока беженцев из Судана, где арабы вот уже сорок лет систематически истребляют все прочее население, и из мусульманского Сомали. Особенно обострились межрелигиозные отношения после того, как Аль-Каида устроила взрывы возле американских посольств в Найроби и Дар-эс-Саламе. Пострадало всего несколько американцев, но две тысячи африканцев были убиты или искалечены, а ущерб туризму составил пятую часть годового притока валюты. В обеих странах мусульмане составляют значительную часть населения, а на побережье их вообще большинство, так что ничем хорошим предстоящие разборки не кончатся.
Завезенные из ЮАР южные белые носороги живут на открытых лужайках, а местные черные — в колючем кустарнике. По цвету они на самом деле не различаются, но у черного носорога верхняя губа заостренная, чтобы ветви кустов захватывать, а у белого широкая, как газонокосилка, чтобы на травке пастись. Считается, что черные носороги очень агрессивные. Мне и те, и другие показались похожими на лошадей: нервные и пугливые, но если двигаешься очень медленно и спокойно, можно подойти вплотную и даже погладить. Последние тридцать метров, правда, приходится преодолевать около часа, а к самкам с маленькими детенышами и вовсе не удается приблизиться.
В национальном парке Врата Ада у озера Найваша разрешается передвигаться без машины. Там есть буйволы и леопарды, но из леса они выходят только по ночам. В колониальные времена на озере жило много англичан, и у них было традицией ездить в парк на велосипедах. В отличие от прочих саванновых парков, передвижение на велосипеде там так и не запретили — забыли, наверное. Чувствуешь себя немного странно, гоняя на взятом напрокат велике среди пасущихся зебр и газелей.
Врата Ада — широкий каньон с ровным дном, окруженный высоченными скальными обрывами. На обрывах гнездится множество грифов, соколов, орлов и филинов, в трещинах и россыпях камней живут даманы, а по гребням утесов скачут скальные антилопы. Копыта у них с упругими подушечками, так что прыгучесть поразительная. Еще в каньоне живут сотни тысяч стрижей. На закате они носятся низко над землей, свистя крыльями.