Дикари Ойкумены.Трилогия
Шрифт:
– В систему AP738412, – поправил лысый.
Легат отмахнулся:
– В систему под любым номером полетит кто угодно. Номер – абстракция. Зато Кровь… Мой прежний коллант прошел собеседование с Советом антисов, – Гай обождал, но реакции не воспоследовало. Похоже, старуха и лысый были прекрасно осведомлены о Совете. – Все получили необходимые сведения о том, куда намечается поход. Все отказались.
– У вас, – спросила госпожа Зеро, – не нашлось рычагов, чтобы их заставить?
– Нет, – повторил легат. – Таких рычагов не существует. А даже если бы они и были… Коллант – не армейское подразделение. Я – не командир. Я – связующий
– Жаль, – старуха нахмурилась. – Продолжайте.
– Получив отказ, я начал искать добровольцев среди коллантариев, имеющих опыт. С помощью Совета, естественно. Злюка Кешаб нашел мне двух брамайнов. Один меня устроил. Рахиль привела гематрийку. Папа Лусэро… Это отдельная история, но вудуни в моем колланте есть. Вехдена привел Нейрам Саманган. Я взял еще одну варварку, с Террафимы, и этим ограничился.
– Кто у вас идет невропастом?
– Вы не поверите, – сказал легат. – Я и сам, если честно, не верю.
Старуха мелко рассмеялась.
– Врете, – отмахнулась она. – Господин Борготта с вами не идет.
– Разумеется. Я еще не сошел с ума, чтобы брать в Кровь это ходячее бедствие. Хотя, замечу, он предлагал свои услуги. Мне пришлось попросить госпожу Руф, чтобы она запретила мужу ввязываться в нашу авантюру. Вы знакомы с госпожой Руф?
Лысый кивнул. Старуха поджала губы.
– Вотвот, – легат все понял правильно. – Рядом с Юлией даже генерал Ойкумена станет подкаблучником. Лючано Борготта остался дома. Невропастом со мной идет Карл Эмерих. Три с половиной года назад он прошел курсы у Борготты. Двадцать шесть выходов в большое тело, индекс стимуляции – восемьдесят семь процентов. Замечу, что у самого Борготты индекс – восемьдесят два.
– Возраст, – буркнул лысый. – Ему бы мемуары писать…
И скис, пробуравленный насквозь взглядом госпожи Зеро.
– Маэстро в прекрасной физической форме, – возразил легат. – В большом теле возраст не имеет значения. А в малом… Не думаю, что Карлу Эмериху доведется совершать маршбросок по пересеченной местности. Как бы то ни было, другого невропаста у меня нет. Никто не согласился.
– Вы тоже зовете Эмериха маэстро? – поинтересовалась старуха.
Легат задумался.
– Действительно, – он словно впервые это заметил. – Привязалось, да. От Борготты заразился. Вас это смущает?
– Ничуть. Я бы, конечно, предпочла, чтобы весь ваш коллант состоял из помпилианцев. Но я знаю, что это невозможно. Итак, состав колланта. Центр связи: легат Гай Октавиан Тумидус, невропаст Карл Мария Родерик О'Ван Эмерих. Периферия: Карна Амогха, уроженец Чайтры, Эсфирь Цвергбаум, уроженка Шабата, Аделаида ЛопесГонзало, баронесса д'Альгар, уроженка Террафимы…
Лицо легата Тумидуса стало пепельным.
– Если вам, – он задыхался. Голос превратился в свистящий шепот, – известен состав моего колланта, зачем надо было…
– Спрашивать вас? – перебила старуха. – Мне известны имена. Я хотела знать, как вы подбирали этих людей. Имена мне этого не расскажут. Кстати, мне известны не только имена. Вы в курсе, что Амогха, Цвергбаум и Эрдешир, о котором вы мне помешали упомянуть, служили в армии? Карна Амогха – морская пехота, прапорщик, медаль Белого Лотоса за отвагу. Эсфирь Цвергбаум – зенитные войска, старший лейтенант. Гий Эрдешир – пилотистребитель,
– Мне это известно, – Гай демонстративно отвернулся. – Меня это устраивает. Целиком и полностью. Вы знали состав моего колланта заранее? Еще до вылета с Китты?
Госпожа Зеро успокаивающе тронула его за рукав:
– Нет. Когда вы приземлились на Октуберане и вышли из большого тела в малое… Спутниковая съемка, легат. Большое увеличение. Фиксация лиц. Я сразу сбросила запрос группе поиска. Пока вы кушали жареное мясо, мои легавые шли по следу. Пока вы пили бренди, они пробили всю доступную информацию. Пока вы с братом вели светские беседы, они взломали секретку. Надеюсь, вы не в обиде? Я бы не хотела ссориться с будущим военным трибуном.
– Первым консулом, – поправил легат, остывая. – И правильно делаете.
Улыбка старухи стала убийственно дружелюбной.
– И наконец, – сказала она, – последний член вашего колланта. Н'доли Шанвури, дочь киттянского антиса. Что вы скажете о ней? Помоему, это ее дебютный вылет? И даже без предварительной стажировки? Если к остальным у меня вопросов нет, то в данном случае…
– Это особый разговор, – ответил легат Тумидус. – У меня не было выбора.
* * *
Позже Н'доли часто размышляла, какое событие в ее жизни послужило соломинкой, которая, как говорилось в древней пословице, сломала спину верблюду ее судьбы – и не могла прийти к однозначному решению. Беседа с госпожой Руф? Решение самостоятельно отправиться на Тренг, чтобы взять пробы у мальчикакурсанта? Нет, пожалуй, раньше, много раньше. Чаще всего ей казалось, что первым толчком была драка с Мбези, толстухой Мбези, скорой на руку второгодницей, грозой первоклашек. Именно тогда Н'доли осознала, что она – дочь антиса. Мбези ударила ее по лицу и разбила губу до крови. В ответ Н'доли пнула Мбези в живот. Охнув, Мбези схлопотала добавку: рюкзак Н'доли прилетел ей в лицо. Королева класса схватила вредную соплюху за патлы, вредная соплюха ответила тем же.
– А вот я папе скажу, – заорала Мбези, понимая, что непоправимо теряет лицо. – Он придет и тебе ноги выдернет!
Папа Мбези торговал сизой пыльцой на углу Восстания и Первопроходцев. Наркоманы, благословляя его вслух, проклинали втихомолку буйного толкача: папа Мбези в долг давал только оплеухи и зуботычины.
– Я тоже папе скажу! – не осталась Н'доли в долгу. – Он придет и твоему папе знаешь что сделает?
Тишина была ей ответом. Мертвая, вибрирующая от напряжения тишина. Ну да, подумала Н'доли. Это я зря. У Мбези папа вон какой слоняра. А у меня – карлик, да еще слепой. Если я ему пожалуюсь, он напьется в хлам, полезет с Мбезиным папашей в драку и схлопочет по морде. Мамы потом будут плакать. Может, у моего папы дружки есть? Ну, которые из тюрьмы. Папа говорил, что есть. Я ему пожалуюсь, он позовет дружков, а лучше, я вообще не буду ему жаловаться…
– Не надо Папу, – сказала Мбези. Голос ее дрожал. – Не зови Папу.
И гроза разревелась, хлюпая носом:
– Не зови! Я больше не буду…
Вокруг толпились старшеклассники. «Не зови, – попросил ктото, и остальные дружно закивали. – Она не будет…» Хорошо, согласилась Н'доли. Маленькая, глупая, она скорее почувствовала, чем поняла: ее папа отличается от других пап. Чем? Наверное, тем, что начинается с большой буквы, вот так – Папа, Папа Лусэро.
И звать его по пустякам – глупей глупого.