Дикари Ойкумены.Трилогия
Шрифт:
Комната. Прямоугольная. Четыре на шесть метров. В углу, под потолком – камера наблюдения на витом кронштейне. Окно. За окном – небо. Блеклоголубое с прозеленью. В небе – солнце. Хромированная спинка кровати. Штатив с капельницей. Стойка с приборами. По экранам ползут зубчатые линии. Россыпь индикаторов, тумблеры, кнопки…
Диагностблок. Паутина проводов.
Провода тянулись к кровати, исчезая под тонким покрывалом. Марк представил десятки датчиков, стаей пиявок облепивших его тело, и услышал шипение открывающейся двери.
– Здравствуйте,
Перед ним стояла Изэль: светлобежевый халат накинут на плечи поверх охристой формы. Участие было вторым именем Изэли, самое искреннее участие; радость, сдерживаемая с большим трудом, была ее третьим именем. Марк моргнул. Нет, ему не померещилось. Отёк и неприятные багровые пятна без следа исчезли с лица женщины. Бинты исчезли тоже. Повязкуфиксатор сменила ажурная конструкция из белого пластика. При некотором воображении она могла бы сойти за экзотическое украшение в стиле «модерн».
Медицина Астлантиды творит чудеса? Или… Сколько прошло времени?!
– Лежитележите! – его порыв, едва заметный изза слабости, не укрылся от черноволосой. – Вам нельзя вставать! Мы боялись, что вообще вас не вытащим. Как вы себя чувствуете, Марчкх?
Похоже, травма до сих пор беспокоила астланку. Изэль старалась говорить шёпотом, слабо артикулируя. Впрочем, речь ее была внятной. От дружелюбия, декларируемого с нарочитой ясностью, Марка – верней, унтерцентуриона Кнута – едва не стошнило.
– Как я себя чувствую?
– Надеюсь, лучше?
– Выбей себе глаз – узнаешь!
На грубость черноволосая нисколько не обиделась. Улыбка Изэли вышла печальной – возможно, оттого, что ей было больно улыбаться. Интересно, ее можно хоть чемто оскорбить? Разозлить? Вывести из равновесия?
– Полагаете, сломанной челюсти мне мало?
Великий Космос! Она ещё и шутит! У психопатовсердцерезов есть чувство юмора! Веселые, жизнерадостные маньяки с шуточками и прибауточками вскрывают грудные клетки счастливо ухмыляющимся идиотамдикарям…
– Я понимаю, через какой ужас вам пришлось пройти, Марчкх. Глаз, селезёнка… Вы просто не осознали: дело того стоило. Пройдет время, и вы скажете спасибо…
– Селезёнка?!
– Разрыв капсулы, – Изэль отвела взгляд. – Пришлось удалить. Поверьте, это более чем скромная плата за шанс стать астланином в земной жизни!
– Что?!
– Вы – астланин, Марчкх. Я вами восхищаюсь!
– Я? Астланин?
От хохота Марка согнуло пополам. Всё нутро сверху донизу откликнулось прострелами боли. В животе, проснувшись, взбунтовался здоровенный ёж. «Это истерика! Прекратить немедленно!» Да знаю, знаю… Сейчас… Ох, не могу… Больното как!.. Всё равно не могу! «Прекратить!!!» Слушаюсь… Всё, всё. Правда, всё…
В изнеможении он откинулся на подушку. Содрогаясь, поднял руку, утер испарину, выступившую на лбу. Рядом завозился ягуарчик: перебрался через ногу Марка, положил морду ему на бедро. Поёрзав
Ёж в животе угомонился, заснул.
– Вы прямо как ребёнок! – Изэль была солидарна со зверенышем. – А если бы у вас разошлись швы? И вообще, что такого смешного я сказала?
– Я – астланин!
Марк едва не расхохотался вновь.
– Не верите?
– А ты сама в это веришь? В твой бред?
– Бред? Ну да, конечно. У вас, пожалуй, давно забыли подобную процедуру. Мне даже не пришло в голову… Простите! Врач говорил, что вас нельзя волновать, а я, дура…
– Дура, – согласился Марк. – Набитая.
– Вам нужны доказательства?
Взгляд Марка был красноречив.
– Доказательств предостаточно, – в голосе Изэли звенело торжество. – Я приведу вам самое очевидное. На каком языке мы с вами говорим?
II
– Это ничего не доказывает!
Минута ступора. Осознание: Изэль права. Они свободно общаются на… На астланском! – на каком же ещё? Не на унилингве же? Хотя… Что с ним сделали?! Ускоренный гипнокурс, пока он лежал без сознания? Или…
Рабы, вспомнил Марк. Рабы любой расы после того, как их заклеймят, осваивают помпилианский язык за считанные дни.
Сердце замерло в груди, готовое остановиться навсегда – или взорваться ядерной бомбой. Глубинный, подсознательный, наижутчайший ужас коренного помпилианца – быть заклейменным. Из хозяина стать рабом. Только не это! Лучше вырежьте мне сердце! Засуньте содрогающийся комок в двигатель мобиля! Сожгите меня живьем в термоядерной топке!
Лишь бы не рабом…
«Отставить панику! – рявкнул унтерцентурион Кнут, поигрывая шамберьером. – Раб не может сказать хозяину: «Выбей себе глаз!» С рабами не беседуют. Рабам не сочувствуют. Их не пытаются ни в чём убедить…» Всё верно, осознал Марк. Астлане не умеют клеймить – режут ножами, и делу конец… Такого облегчения он не испытывал ни разу в жизни. Боль ушла, сгинула без остатка – хоть сейчас в тренажёрный зал!
Гипноз? Гипнокурсы Марк проходил в училище – эффект был другой. И не клеймо. Что тогда? Факультатив «Псиспособности других рас». Телепатия. Уникальная планета Сякко. Центры по обучению особо одарённых телепатов. «Шестерёнки Сякко»…
Марк ухмыльнулся в лицо Изэли:
– Не морочь мне голову! У нас есть планета Сякко. Там обучают телепатов. Ты в курсе, кто такие телепаты?
Изэль неуверенно кивнула.
– На Сякко – особые методики. Если телепат сдает экзамен, он автоматом выучивает местный язык. От этого он не становится сякконцем! Да, мы с тобой понимаем друг друга. Но от этого я не стал астланином! Я…
С языка чуть не сорвалось: «Помпилианец!»
– …гражданин Ойкумены! Ясно?!
Пафос, оценил Марк. Глупый пафос. Ну и пусть!