Дикарка для Хулигана
Шрифт:
— Ты ей только от… — повторяет потерянно, а потом стукает себя ладонью по лбу. — От… Блядь! Только не говори, что и она тебе тоже! — выпаливает со злостью и удивлением одновременно.
Пиздос вашу мать!
Меня таким жаром стыда окатывает, что не только морда горит, но и уши. Сгореть бы в этом огне, но только температура пока ещё не та. Но, сука, поднимается, когда он толкает языком за щекой, будто я и так не допёр, что он имеет ввиду.
— Блядь, нет! — рявкаю, пряча глаза.
Не то чтобы я сказал ему правду, если бы она это сделала. Я же понимаю, что ни один брат или отец не
Вот только удивляет меня то, что и Андрей краснеет. И сейчас явно не от злости, потому что вообще теряется, разводя руки в стороны. Устало опускается на край кровати, зацепившись взглядом за валяющийся на полу ремень.
Хорошо хоть следа от зубов на виднеющемся куске не видно.
Так и подмывает, как нашкодившему пацану, толкнуть его ногой под кровать, но вынуждаю себя оставаться на месте и держать хоть какое-то подобие спокойствия на раскрасневшейся морде.
Заебись, разговорчик вышел. Не думал, что он дойдёт до такого абсурда.
Отвернувшись обратно к окну, шумно гоняю влажный утренний воздух, успокаивая долбящее по рёбрам сердце. Прикрываю глаза, забиваясь кислородом до максимальных отметок, и бомблю уверенно:
— Я люблю Диану. — в этот раз признаюсь уже осознанно. — Она этого не знает. И не узнает, пока у меня не будет полной уверенности, что я ей не наврежу. Сейчас об этом знаем только ты и я. — говоря это, перегибаюсь через подоконник, высунув в окно голову, чтобы хоть немного остудить лицо. — Когда я сказал тебе, что могу держать себя в руках — это была правда. Только с ней выходит. А может, — угрюмо хмыкаю, подтянув вверх один уголок губ, — раньше у меня просто не было повода для этого. Не было человека, ради которого стоило измениться. Я понимаю, что ты так реагируешь, потому что её любишь, заботишься, стараешься защитить от всего на свете.
— Да. — подтверждает еле слышно.
Повернувшись, опираюсь спиной на подоконник. Ухватываю его тяжёлый взгляд.
— Я тоже, Андрей. Я на всё ради неё готов. Я буду защищать её от всего. Даже от себя. Уже сейчас я думаю только о ней. Да что там сейчас? — прочёсываю пятернёй волосы, растрёпывая беспорядок на голове ещё больше. — С самого начала. С первого дня на озере. Уехал я тогда, потому что понял, что меня к ней неумолимо тянет. Не мог позволить ни себе, ни ей переступить эту черту.
— Но всё равно приехал, когда она позвала.
— Приехал. — киваю коротко. — Не смог справиться с этим чёртовым притяжением. Тогда я ещё не понимал, почему делаю всё это, но теперь знаю. Эта девушка должна быть моей. Такова судьба. Наша с ней судьба.
— Близнецы дохера чего о тебе рассказали. О том, что ты меняешь баб чаще, чем носки, в том числе. Даня это знает?
— Менял. — делаю ударение на то, что теперь это в прошлом. — И да, она знает. И, кстати, носки я меняю каждый день, так что они преувеличили. — подбиваю, слабо улыбнувшись. — Я и тебе это говорил ещё на озере. Я не собирался заводить отношения именно из-за своих срывов. Тем более с Дианой. Но не получается у нас порознь. Я реально справляюсь,
— Любил. — отбивает коротко, но ёмко.
Лицо его так резко меняется, что я даже не успеваю распознать эмоции. Ухватиться удаётся только за тень боли, скользнувшую в его зрачках, и я понимаю, что любовь эта ничего хорошего ему не принесла.
— Тогда ты должен понять нас. Обоих.
Обоих? Блядь, неужели Дикарка всё же влюблена в меня? То, что происходит между нами — не обычное сексуальное влечение, что и без того ясно как белый день. А если это не любовь, то чем ещё могут быть наши чувства? Её чувства ко мне?
— Так что же вы скрываетесь? Боишься, что Макс с Ником узнают и настучат по роже? — рассекает с мрачной иронией.
Отвечаю невесёлой улыбкой, бросив короткий взгляд в окно.
— Мы не афишируем, потому что Диана ещё не готова к этому. Мы оба сознаём последствия. За вчерашний день я трижды собирался рассказать, но она просит не делать этого сейчас. Надо немного больше времени. Честно признаться, я не хочу терять друзей, но понимаю, что сестру они мне никогда не простят. Макс ещё в супермаркете предупреждал, чтобы я на неё даже не смотрел. Никитос вчера звонил. Понимаю, что как только правда вскроется, мне не жить, но не могу я от неё отказаться. Пытался. Не вышло.
— А что с её руками? — вскидывается, прибивая меня взглядом. Из-за резкой смены темы теряюсь на несколько секунд, заторможено моргая. Как только доходит, что он имеет ввиду, рассказываю как есть.
— И как она вернулась обратно на стоянку?
— Так же.
— Бля-ядь… — тянет, опустив голову вниз и качая ей. — Она даже с Максом и мамой не ездит. А после того, что случилось, опять поехала с тобой?
Киваю, ненадолго прикрыв веки.
— Я предлагал купить таблетки, которые она пьёт, но Дианка отказалась. Обратно уже спокойнее была. Она сразу попросила не гнать, и я понял, что что-то не так. Ехали километров сорок максимум.
Он молча поднимается, упираясь ладонями в колени, и подходит ко мне. Рост у нас всего в пару сантиметров разнится, поэтому замираем нос к носу, глаза в глаза.
— Не обмани её доверия. — сипит тихо, но уверенно.
Я никогда не давал обещаний, если не был уверен в том, что смогу выполнить, поэтому отсекаю:
— Я постараюсь. Сделаю всё возможное для этого.
Его слова, по сути, благословение. Понимаю, насколько это важно, поэтому сдерживаю желание растянуть лыбу до ушей.
— Блядь, угораздило же тебя… Да и Даню тоже… Отличная парочка из вас вышла. — толкает, позволяя себе улыбнуться.
— Хулиган и Дикарка. — вспоминаю сказанные Дианой в кафе слова, тоже улыбаясь.
— Это точно. — отсекает со смехом. Но веселье быстро тухнет, и он заявляет на полном серьёзе. — Егор, ты же понимаешь, что если с ней что-то случится, то я буду спрашивать с тебя?
— Понимаю.
— Я сейчас доверяю тебе свою младшую сестрёнку. Она мне ближе всех остальных. Самая родная и самая любимая. Я никогда не таскался с братьями, но сестру с пелёнок нянчил. Дважды учил её ходить.