Дикая Ева
Шрифт:
Чувство вины в душе Ника превратилось в смерч ярости. Ева потеряла работу из-за их ночи вместе! А Креншо продолжал:
– Я смею заверить вас, что мисс Редмонд никогда больше не сможет работать в сфере генеалогии, мы об этом позаботимся.
– Как вы узнали? – холодно осведомился Ник, наконец снова обретя дар речи. Они что, за ним следят?
– Мисс Редмонд призналась в содеянном сегодня днем.
Черт возьми, зачем она им рассказала? Впрочем, стоило ему вспомнить ее выражение лица, когда она вернулась из ванной и он заговорил о ее девственности,
И как он только мог подумать, что она им манипулировала? Она же невинна, как младенец.
– Мы не могли смириться с подобным нарушением профессиональной этики. Мы – уважаемая компания, и ценим нашу репутацию превыше всего.
– Уж точно выше, чем своих сотрудников, – заметил Ник, преисполняясь отвращения.
– Простите, мистер Делисантро? – недоуменно отозвался собеседник.
– Как долго мисс Редмонд работала на вас?
– Порядка трех лет. – Голос звучал удивленно и даже несколько обиженно.
– За эти три года она хоть раз совершила какой-нибудь проступок?
– Ну, в общем-то нет. Она всегда была тихоней, и мы не могли даже предположить, что под внешне спокойной наружностью кроется…
– И, несмотря на это, вы просто вышвырнули ее на улицу? – перебил Ник. Этот напыщенный индюк взял и лишил Еву работы – за то, что, по большому счету, вообще его не касалось!
– Некоторые вещи непростительны! – заявил Креншо, однако его пафосное заявление прозвучало как оправдание.
Таким виноватым Ник не чувствовал себя с тех самых пор, как отказался приехать последний раз повидаться с отцом – Кармином Делисантро, когда тот был на смертном одре.
Тогда Ник сделал то же самое, что и неделю назад. Поставил свои чувства и желания превыше всего, не подумав о других. Он не поехал в Англию, потому что ему было мучительно стыдно за то, как он обошелся с человеком, который его вырастил и воспитал. Тогда Ник думал, что не стоит лишний раз бередить едва зажившую рану – он ведь так до конца и не примирился с обстоятельствами своего появления на свет. Однако он постоянно вспоминал бесконечные звонки от сестры и приглашение на похороны, которое он выбросил в мусорное ведро, изорвав на кусочки. Теперь Ник наконец набрался храбрости признаться себе: он струсил. Поступил так, как ему было проще. Но это не был единственный возможный вариант.
– Теперь, когда это дело разрешилось, я бы хотел обсудить с вами еще кое-что, – раздался голос в трубке.
Разговор, оказывается, был еще не закончен.
– Да? И что же?
– Как мисс Редмонд, возможно, вам сообщила, она работала над делом д’Алегриа.
«Вот она, настоящая причина твоего звонка!» – злорадно подумал Ник.
– Мы имеем все основания полагать, что Винченцо Паллатино Витторио Саварго де Росси, пятнадцатый герцог д’Алегриа, является вашим родным дедом.
Нику было неприятно разговаривать с человеком, уволившим Еву, однако он внимательно слушал. Кажется, он может обратить это дело в
– Я уже говорил Еве, что мне абсолютно… м-м-м… все равно, – в последний момент он решил смягчить выражение, – в каких отношениях я состою с этим вашим герцогом.
– Прекрасно понимаю вас, мистер Делисантро. Однако я решил, что вы должны знать, что в случае, если родство подтвердится, вы станете единственным наследником значительного количества недвижимости в Италии, а также ценных бумаг. Это не говоря еще о знаменитом дворце д’Алегриа.
– Мне они не нужны, – сказал Ник, и был абсолютно честен.
Деньги являлись движущей силой его жизни в те времена, когда у него ничего не было. Каждая секунда его жизни была посвящена тому, как получить деньги. Когда ты в самом низу и от нескольких пенсов зависит, сможешь ли ты заплатить за ночлег или заночуешь на улице, найдется ли что поесть или придется ходить голодным, очень быстро учишься ценить деньги. И если уж нашел возможность их зарабатывать, то никогда ее не упустишь.
Однако после того как Ник выбрался со дна, на которое сам себя и отправил, и стал тем человеком, которым сейчас являлся, он сознательно перестал думать о деньгах. Конечно, какое-то время он продолжал исступленно зарабатывать их и после того, как это перестало быть необходимым. Однако он понимал: нужно избавляться от комплексов своего прошлого и от принципа «все, что угодно, за ваши деньги».
Его неспособность по-человечески попрощаться с Кармином Делисантро и история с Евой показывали, что над комплексами еще работать и работать. Однако в материальном плане он чувствовал себя вполне уверенно, и чужие богатства ему не нужны. Возможно, генетически он действительно родственник графу д’Алегриа, но в остальном они никак не связаны.
– Но, мистер Делисантро, неужели вас совсем не интересует семья де Росси? В конце концов, это ваши кровные родственники.
– Послушайте, Генри, – нарочито утомленным голосом произнес Ник, – перестаньте наконец меня умасливать и переходите к делу.
– Как скажете. В общем-то все довольно просто. Мы поставили нашего клиента в известность о результатах исследования, и герцог выразил желание с вами познакомиться. Он приглашает вас посетить его поместье в Италии. Если все пройдет хорошо, начнется оформление бумаг. Конечно, в определенный момент понадобится пройти тест ДНК, однако герцог желает сперва встретиться с вами. На своем поле, так сказать.
«Вот же хитрый старый черт!» – мрачно подумал Ник. Не желает отдавать свое драгоценное имущество кому попало, даже несмотря на кровное родство, хочет сперва сам посмотреть на наследничка. Мысль о том, что какой-то доморощенный итальянский аристократ будет оценивать его, словно корову на базаре, привела Ника в ярость. Да за кого они вообще его принимают?!
– Мы пошлем с вами представителя нашего агентства, – продолжал Креншо. – Чтобы наладить контакт и провести презентацию результатов исследования.