Дикая Ева

Райс Хайди

– Что ты делаешь? Мы же разговариваем! – беспомощно произнесла Ева.

– Не знаю, как ты, а я нет. – Он потер рукой грудь, и Ева бессознательно проследила за его движением и облизала пересохшие губы. Он наконец держал ситуацию под контролем. Ник расстегнул пуговицу на джинсах.

– Я устал и собираюсь в душ. – Он расстегнул еще одну. Под взглядом Евы его эрекция набирала силу. – А после душа я лягу в постель.

– Но… но мы же еще не договорили… – Ева запнулась, Ник расстегнул третью пуговицу.

– Если хочешь составить мне компанию, я буду рад.

Ева взглянула ему в лицо, ее взгляд явственно выдавал

бушующее возбуждение.

– Однако должен предупредить тебя – вряд ли у нас будет время на разговоры.

– Увидимся за ужином, – бросила она и пулей выскочила за дверь. Ник расхохотался ей вслед.

Глава 11

Тело Евы все еще зудело четыре часа спустя, когда она пробиралась по лабиринтам коридоров на террасу.

Ей бы хотелось верить, что ее горло пересохло от возмущения, пока она лежала на своей огромной кровати, боясь сомкнуть глаза и нервно прислушиваясь к шуму воды, доносящемуся из ванной. Однако некоторые другие части ее тела, наоборот, стали весьма влажными, и уж это оправдать гневом было сложно. Похоже, она окончательно сошла с ума.

Еве всегда было более комфортно изучать такие вещи по старым бумагам, книгам бракосочетаний, смертей и рождений. Узнавать об отношениях людей, которые давно мертвы или, по крайней мере, отделены от нее многими сотнями километров. Ее собственная жизнь была крайне однообразной – зато спокойной и безопасной, потому что она никогда не позволяла себе поддаваться сиюминутным желаниям, не думая о последствиях.

В случае с Ником Делисантро все было ровно наоборот. Он постоянно балансировал на грани, и даже его карьера была полна риска. Что делало его опасным для Евы – и невероятно притягательным.

Галерею, по которой сейчас шла девушка, обрамляли огромные окна во всю стену, за которыми простирался цветущий сад. Воздух полнился запахом жасмина и лаванды, а угасающее солнце заливало буйство красок мягким золотом.

Ева вдруг почувствовала новый приступ смущения и паники – эмоций, которые преследовали ее всю вторую половину дня. К ее вящему сожалению, грубое и дерзкое поведение Ника Делисантро парадоксальным образом помогало ему добиваться цели. Ему достаточно было просто смотреть на нее этим плотоядным взором, и она начинала сходить с ума. Ева коснулась лица – кожа слегка зудела, раздраженная его щетиной.

Нахмурившись, Ева продолжила свой путь. Ее как-то угораздило потерять невинность с мужчиной, которому, как теперь выяснилось, совершенно невозможно сопротивляться. И, несмотря на то что не все события той ночи были приятными, ее тело жаждало повторения.

Капля пота скользнула по ее груди – было невыносимо жарко, даже несмотря на то, что ей пришлось сменить строгий костюм на летнее платье. Она нехотя подошла к двери в конце коридора и открыла ее.

Что же делать, размышляла девушка. Ее ночь с Ником не была такой уж успешной. Вдобавок он был несговорчив, капризен, требователен и непредсказуем, а также обладал взрывным темпераментом. Кроме того, однажды она уже потеряла из-за него работу. Однако она понимала, что готова на все это наплевать: весь ее здравый смысл, выдержка и врожденная осторожность ничего не могли поделать с ее страстью.

Единственный выход – это по возможности избегать его. Но как, учитывая, что их комнаты соединяются? И ей придется провести в этих условиях целых две

недели, а Ник только и ждет случая воспользоваться ее слабостью. Нужен план, причем быстро, потому что здравый смысл и хладнокровие отказывают, стоит Нику оказаться в паре метров от нее.

Увидев на террасе одного лишь дона Винченцо, Ева с облегчением вздохнула. Он сидел у небольшого кованого столика, на котором были расставлены напитки и закуски. Ева хотела обсудить ситуацию с ним с глазу на глаз и договориться об отлете назад в Лондон сразу после того, как покажет презентацию. Среди всех возможных вариантов этот был наилучшим. Ей нет необходимости оставаться здесь на все две недели, ее работа сделана. Ник ничего не сможет против этого возразить – клиент компании не он, а дон Винченцо.

– Сеньорина Редмонд, вы чудесно выглядите, – произнес герцог, салютуя ей бокалом вина. – Надеюсь, вы хорошо отдохнули.

– Благодарю, ваше сиятельство. – Ева приняла бокал из его рук. Об отдыхе говорить не приходилось: Ева приняла молниеносный душ, в страхе, что в ванную войдет Ник, а после не сомкнула глаз, обуреваемая волнующими кровь видениями. – Прошу вас, зовите меня просто Ева.

– В этом случае вы должны звать меня Винченцо, – ответил герцог и указал ей на скамью, окруженную цветами. – Мой титул – это лишь дань традиции и самолюбию старого человека. В конце концов, Италия теперь республика, и прекрасно.

– Разве вы не монархист?

Родословные итальянских аристократов были крайне запутанны, а после отмены монархии после Второй мировой войны появилось огромное множество ложных титулов. Однако Ева знала, что род д’Алегриа был одним из немногих, чье родовое древо действительно уходило в глубь веков. Поэтому Ева полагала старого герцога сторонником традиций.

– Я прагматик. Мой титул обеспечил мне много лет приятной жизни, несколько чудесных поместий и обширные погреба, в которых я храню вино, производимое на моих плантациях. За это я благодарен. Однако титул не помог мне воспитать сына, которым я мог бы гордиться.

– Вы говорите о графе Леонардо? – произнесла Ева, смущенная неожиданным поворотом разговора.

– Зовите его просто Лео. Когда он был жив, то всегда требовал, чтобы его титуловали полностью, однако никогда не был достоин этого титула. – Слова Винченцо не были наполнены гневом или горечью – в них звучала бесконечная усталость и сожаление.

– Я не знала, что вы такого мнения о своем сыне, – проговорила Ева, всем сердцем сочувствуя старому герцогу.

– Вы ведь читали его дневник, так что знаете, что у меня есть для этого основания.

Ева кивнула, не зная, что сказать. Возразить здесь было нечего. Леонардо был человеком, у которого было все, но ему всегда хотелось еще больше. Читая дневник, она старалась оставаться беспристрастной, сохранять ясность суждения, чтобы искать в тексте намеки и зацепки, которые помогли бы опознать девушку, о которой шла речь, – дочь фермера, с которой Леонардо познакомился в день ее свадьбы и которую потом безжалостно преследовал, пока не добился своего. Однако было почти невозможно в конце концов не начать презирать автора дневника за его самоуверенность, погоню за удовольствиям и эгоистичную привычку ставить свои нужды и заботы превыше чувства всех остальных. Так что Ева могла понять, почему столь благородный человек, как дон Винченцо, не мог гордиться таким сыном.